Книга Хозяин драконьей горы, страница 98 – Людмила Закалюжная

– Для больного ты слишком свеж и одет для прогулки, – едко подметила Анна Алексеевна, она быстрым шагом обогнала супруга и теперь стояла напротив Прошки. Он стал белым как стена, а на лбу появились капельки пота. Взгляд секретаря метался между купчихой и купцом, который к нему приближался. Борис Игоревич не понимал, что он сделал такого, что Прошка его предал. Вырастил, дал работу и кров, научил бухгалтерскому делу, платил исправно. Что было еще нужно?

Прошка не выдержал напряжения, толкнул, так сильно Анну Алексеевну, что она упала и нянька кинулась ей помогать, а сам секретарь бросился наутек в противоположную сторону к потайной лестнице для прислуги. Борис Игоревич метнулся к жене.

– Со мной все хорошо, догони его, Борюшка, – воскликнула супруга. Купец бросился вслед за секретарем. По дороге Борис Игоревич кричал, чтобы слуги задержали Прошку. На что надеялся предатель? Убежать через черный вход? Зря. Секретарь как только оказался на первом этаже, выскочил с потайной лестницы, его тут же скрутили и один из лакеев придавил Прошку коленом к полу, а второй выкручивал мерзавцу руки. Тут подоспел уже и Алексей.

– Поднимите его? – приказал старший сын и после обратился к отцу. – Что случилось?

– Допросить… надо, – тяжело дыша прохрипел Борис Игоревич, держась за правый бок. – Потом связать и бросить в погреб, Чернышову все… сообщить.

– За что? Борис Игоревич? – запричитал Прошка, когда купец приказал связать секретаря и принести розги. – Я же вам верой и правдой! Столько лет! Не виноват я в бегстве Маргариты Борисовны. Клянусь!

– А зачем побежал? – строго спросил Борис Игоревич, уже не сомневаясь в Прошкиной виновности. Слуги уже несли хозяину розги. Купец решил сам выбивать признание. – Да еще хозяйку толкнул. Я тебя только за Анну Алексеевну выпорю.

Розги свистнули в воздухе и с хлестким звуком прошлись по спине секретаря. Купец, привыкший к счетоводным книгам, а не к порке, дышал тяжело – больше от ярости, чем от усталости.

– Говори, подлец! Князь Юрьевский тебя подкупил? Или по собственной воле действовал? Решил разорить меня? Дочери лишить? – каждый удар сопровождался вопросом, который задавал купец хриплым голосом.

Прошка, стиснув зубы, мотал головой. Но когда выносить порку уже не смог, завыл:

– Не князь! Господин Уваров! Секретарь… денег дал… много… Уйти я от вас хотел, а вы… не отпускали…

Купец, услышав имя Уварова, замер с поднятой розгой. Его лицо исказилось от гнева, но теперь, это была не слепая ярость, а холодная злость.

– Я давно хочу сам… в гильдию… сам быть купцом, а золота для взноса не было и еще вы… не отпускали… хочу сам…, – бессвязно рыдал Прошка.

Борис Игоревич медленно опустил руку и приказал слугам:

– Бросьте в подвал. Пусть посидит до утра, подумает о своем предательстве.

Не ожидал купец… не ожидал. Вырастил гада на свою голову!

– Простите, Борис Игоревич… Простите! Не отдавайте стражам, ноги… ваши целовать буду… только… простите, – умолял бывший секретарь, пока слуги тащили его в погреб.

– Создатель, – с горечью произнесла Анна Алексеевна. – Ради купеческого статуса на преступление пошел… Не прощу. Никогда.

Супруга взглянула на купца. Он бросил на пол розги и тяжело ступая направился в кабинет.

– Водки принеси, – бросил слуге и тот кинулся выполнять приказ хозяина. Смутно Борис Игоревич припоминал разговор с Прошкой, когда тот заикнулся о своем деле, но купец отказал. Прогорел бы секретарь, тяму у него не было. Вот считал хорошо, а дело вести, да еще собственное… нет. Поэтому жалования добавил, чтобы Прошке больше в голову не лезли дурацкие мысли. Значит… не помогло.