Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 26 – Ульяна Муратова

— Ничего, всё наладится хотя бы в том, что у вас теперь немного времени появится и по ночам получится нормально спать. А что до состояния Дичика — вижу, что болезнь у него врождённая — какая-то особая форма мышечной дистрофии, но мне хочется верить, что купируемая. Права я или нет — только время покажет, а пока, дамы, не опускаем руки.

Дамы согласились, и даже Луняша больше не бросала враждебные взгляды.

Ох, как же сильно мне не хватало теперь нормального медицинского образования! С другой стороны — ну знала бы я название какой-нибудь редкой болезни, а дальше что? Если нет ни заклинания, ни зелья, то чем помочь? Да и не факт, что местные хвори идентичны земным. В общем, придётся работать с тем, что есть.

— Скажи, как там Давлик? — спросила я у Луняши, чтобы перевести тему.

— Остался с матерью, ухаживает. Сказал, что будет твоё снадобье сам ей по утрам давать. Она как только меня завидела, так сразу выть и стенать начала… Мол, увожу у неё сына! Да нужон он мне, как козе пятая нога!

— М-да, острый приступ свекроза. Посмотрим, лечится ли он, — вздохнула я.

— Лучше не связывайся с тем, чья мать тебя не принимает. Будешь потом все силы на борьбу с ней тратить, а не на свою семью, — тихо посоветовала Талла.

— А ежели она никого не принимает?

— Так то не твоя проблема, а её и сына. Либо он научится ей отпор давать, либо так и будет подле неё сиднем сидеть до старости.

Мы помолчали. Мне тоже было что рассказать о свекрови, однако это выдало бы моё происхождение, поэтому я оставила свою историю при себе.

Дичик проспал ещё час, а потом читал книжку, и пока он был занят, а мы с Луняшей варили зелья, Талла взяла и сшила для меня простенькие брюки. Ох как я им радовалась! Понятно же, что деревенские за такую вольность заклюют, но мне от одного их удобного вида становилось легко и приятно.

На следующий день всё повторилось, только на этот раз Талла сразу с шитьём пришла. Пока Дичик спал, читал или играл с Шельмой, мы занимались взрослыми делами и болтали.

Талла ещё раз рассказала свою историю — на этот раз Луняше и со всеми подробностями. Та прослезилась и искренне попросила прощения за то, что верила ложным наветам. Так установился наш девчачий мир.

За несколько дней, проведённых бок о бок, мы неожиданно сроднились. Сушили ягоды и фрукты, в жару ходили купаться на речку, иногда запекали в углях рыбу, а также ухаживали за лекарственными травами. Я рассказала Луняше всё, что знала, выдала книжку по растениеводству и передоверила уход за садом ей. Дед Кальв стал видеть куда лучше и потихоньку ремонтировал их с Таллой запущенный дом, пока они с Дичиком проводили время у меня.

Жизнь потекла степенной, размеренной рекой, волновала нас лишь предстоящая ярмарка. За день до её начала Луняша начала вести себя беспокойно, приносила наряды, чтобы показать, вертелась перед зеркалом и несколько раз вздыхала, что никто её не позвал идти вместе.

Как я поняла, совместный поход на ярмарку — знак особого расположения, и все сельские кумушки собирались обсуждать, кто с кем пришёл.

Мы с Таллой условились оставить Шельму и Дичика с дедом, а сами собирались закупиться овощами и фруктами — на последней ярмарке лета самые низкие цены и самый большой выбор.

Я набросала список необходимых продуктов, учитывая и ингредиенты для зелий, и сырьё для зимних заготовок. Заниматься закрутками отчаянно не хотелось, но здесь вам не курорт с гипермаркетом под боком — кто ленился осенью, тот зимой ест одну крупу. Луняша обещала помочь и поделиться своими секретами, а я припомнила, что Лана с бабкой обеззараживали консервацию хитрым, но действенным заклинанием.