Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 37 – Ульяна Муратова

Перевёл взгляд на меня и громко сказал:

— Таисья, прими в благодарность за исцеление матушки.

Такого не ожидал никто — ни толпа, ни я, ни тем более стремительно алеющая Луняша.

Талла закашлялась, а я растерялась. И позорить Давлика отказом не хотелось, и ссориться с Луняшей — тем более. А у неё уже дрожали губы, и на глаза навернулись слёзы обиды. И вроде ничего унизительного Давлик не сделал — не оскорбил, не обозвал, просто смотрел на неё, пока шёл, но посыл был прост и ясен: если бы не злословила и проявила благосклонность, приз могла бы получить она.

— Кхм, — прочистила горло я. — Большое спасибо за подарок. Принимаю его чисто по-дружески.

Но мои лепетания Давлика и не интересовали — он смотрел только на готовую разреветься Луню и, когда та развернулась на пятках и убежала прочь, вернулся на своё место среди участников.

Их ждало ещё два состязания.

— Я пойду найду её и утешу, а ты лучше стой здесь, иначе она в сердцах скажет какую-нибудь гадость, потом жалеть будет, — Талла растворилась в толпе, отправившись на поиски моей раненой в самую гордость помощницы, а я осталась с серёжками в руках — болеть за этого… Давлара!

Вот ведь жучила полуденный, как всё провернул — словно по нотам разыграл. Тренировался, небось…

Но Луняша тоже хороша — будет ей урок, что не стоит парней обижать, даже если они тебе не нравятся. Я с любопытством приоткрыла коробочку и посмотрела на крошечные серёжки с бусинками агата. Ведущий, конечно, не обманул, но размером такие больше подошли бы девочке лет пяти. Наверное, ленты тоже подарят длиной с ладонь, а гребень — кукольный.

Давлик тем временем участвовал в новом состязании. Дела у него шли неплохо, в первых двух турах он не выбыл, и хотя я по-прежнему мысленно болела за него, вслух ничего не говорила, не то охочая до чужой драмы толпа односельчан нас к вечеру и поженит, а мне такого счастья ни даром, ни за серёжки золотые не надо.

Талла вернулась час спустя, когда состязания уже закончились, а зрители и участники разошлись. Давлик выиграл ещё и ленты, показав свою меткость, но на этот раз дарить мне их не стал. И правильно — без зрителя в виде Луняши оно не так-то и интересно.

Ох уж этот сельский интриган… Тоже мне Жорж Дюруа уездного разлива.

— Ну что она? — со вздохом спросила я у Таллы.

— Рыдает, что мерзкий Давлик предпочёл ей другую, — чуть насмешливо ответила Талла.

— Он же ей был даром не нужен.

Талла глаза закатила:

— Тю-ю-ю… Не ищи в этом резона, там всё настолько заполонили чувства, что для него места не осталось.

— На меня она обижается?

— Вроде бы нет, даже сквозь рыдания признала, что он справедливо предпочёл ей лучшую девушку на селе.

— Вот дурочка малолетняя, — вздохнула я. — Неужели не видит, что это она ему нравится, а не я?

— Не видит в упор и убивается, что упустила свой великолепный шанс на совместную жизнь с маменькиным сынком и его драконихой-мамашей.

— Поговорить с ним, что ли? — вздохнула я.

— Не надо, — горячо возразила Талла. — Нечего в чужие отношения лезть, чтоб потом тебя же виноватой не назначили. Пусть сами разбираются. Дело молодое — сегодня влюбятся, завтра разлюбятся. Пойдём лучше театральную постановку смотреть. С магией! — с предвкушением протянула она. — Дед обещал Дичика принести, чтоб он тоже поглядел. Луня с подружками нам заняли хорошие места. Пойдём, пока девчонок с них не согнали.