Книга Охота на Странника, страница 36 – Ульяна Муратова

Мелен посмотрел на обоих напарников, а потом с довольным оскалом подвёл итог:

— Знаешь, Десар, я редко когда соглашаюсь с этим клювастым извращугой, но здесь вынужден встать на его сторону.

— Кто ещё извращуга! Я, по крайней мере, хотя бы сначала знакомлюсь с женщинами, с которыми сплю, — хмыкнул Эрер.

— Я бы не назвал знакомством твои унылые попытки маячить у них перед глазами и давить на жалость, пока они тебе не дадут.

Десар не особо вслушивался в их трёп, просто шёл по направлению к мобилю и думал о Кайре Боллар.

Кайра

Голова гудела так, будто я ею с разбега билась о каменную опору моста. Несколько суток подряд...

Приоткрыв глаза, первое, что я увидела — развалившегося на соседней кровати Трезана, и поначалу накатило возмущение, однако я быстро поняла, что не помню, как оказалась у себя в комнате, а также понятия не имею, кто именно вправил мне выломанную из сустава ногу, но теперь она почти не болела. Да и нос... дышал свободно. Есть только хотелось дико.

Из-за закрытых ставень в комнату прокрадывались тонкие солнечные лучики, рисуя на стене незатейливый узор нового дня. Какой день, такой и узор.

Я приподнялась на локте и осмотрела комнату. Оружие и амуницию, лежавшую на второй постели, принц аккуратно переместил на подоконник, ставни закрыл, а на тумбочке оставил для меня стакан сока и два завёрнутых в салфетку пирожка.

Именно эти пирожки меня и тронули так, что в душе появилось странное, тёплое чувство глубокой признательности. Не такое мощное, как я испытывала к брату, но всё же достаточно сильное, чтобы удивить.

Отчего-то вспомнилась моя первая и самая страшная драка. Глупая, детская, но такая жестокая… Родители только недавно погибли, и всем было не до меня. Я хотела принести в склеп матери её любимые цветы, но никто не мог найти время, чтобы сходить со мной на рынок. Весь дом утонул во внезапно наводнившем его горе, Брен ходил до того бледный, что проступала каждая венка на лице, а Гвендолина — напротив, с бесконечно красными от слёз глазами и носом.

Мне было тринадцать, и я решила, что уже достаточно взрослая для того, чтобы сходить на рынок самостоятельно. Надела повседневное платье, взяла кошель с деньгами, подаренный отцом кинжал для самообороны — будто сам по себе кинжал способен хоть кого-то защитить! — и вышла из дома на рассвете, никем незамеченная.

Я понятия не имела, сколько могут стоить цветы, и очень смутно представляла, где именно они продаются, но врождённое упрямство не позволило спасовать из-за таких мелочей. Почему-то казалось, что если я принесу эти цветы для мамы, то всё станет как-то проще и лучше, а в груди хотя бы ненадолго перестанет ныть эта огромная рана.

Так или иначе, я добралась до рынка — продрогшая на ветру, но не растерявшая решимости. Собственно, на подходе меня и встретили те хулиганы-полуденники. То ли беспризорники, то ли дети мелких базарных жуликов. Они сразу поняли, что я — лёгкая добыча. Ни взрослых поблизости, ни зонтика от выжигающего магию Солара, ни умения отболтаться от неприятностей.

Они сначала окружили меня, а затем начали толкать из стороны в сторону. Стало так страшно! До сих пор помню этот дикий, животный ужас и какое-то кошмарное смирение, парализующее и без того слабое тело.