Книга Пять попыток вспомнить правду, страница 57 – Ульяна Муратова

— Прекрасно. Нужны ещё лотки, бумага и пинцеты. А также разные лупы.

— Я куплю самые лучшие! — заверил он и удалился быстрыми шагом.

Служанки переглянулись и принялись помогать мне — выставляли свет, убирали использованные листы и приносили новые.

Я вернулась к ране и с решимостью приступила к работе. Тончайшие, едва заметные волоски было почти нереально нащупать пинцетом, но вскоре я приспособилась и научилась не столько видеть их, сколько чувствовать, где они должны находиться. Хотя это оказалось несложно — в ране их были тысячи. Закусив многострадальную губу, с остервенением вытаскивала их один за другим, минута за минутой, час за часом. Вскоре шея затекла, пальцы перестали слушаться, а глаза заслезились.

— Я могу подать ужин, — робко предложила Нони, когда я в очередной раз принялась крутить головой, чтобы снять спазм мышц шеи. — Вам нужен перерыв.

— Гвен, она права, — впервые за несколько часов подал голос Ирвен, и меня окатило волной стыда.

Всё это время он молча терпел жуткую боль, пока в его ране ковырялись инструментами. А ведь я настолько отдалась азарту поисков, что даже забыла наложить обезболивающие заклинания.

— Конечно, — устало согласилась я. — Прости, что увлеклась. Нони, принесите, пожалуйста, еду, а я пока всё приберу. Думаю, после перерыва нам стоит переместиться в кабинет. Нет смысла торчать на улице.

Скинув пинцеты в лоток с отваром, помыла руки и потёрла уставшие глаза. Ирвен терпеливо ждал и не торопил. Прежде чем закрыть рану повязкой, я сотворила два заклинания — сначала обезболивающее, а затем — затягивающее рану. Её тёмные края у самой поясницы, откуда я вынула тысячи волосков, вдруг стянулись и застыли сомкнутыми в одном месте. По сравнению с длиной раны это было практически ничто, но… края раны стянулись!

Я взвизгнула от восторга. Обогнула стул, схватила лицо Ирвена в ладони и воскликнула:

— Рана зарастает в том месте, где нет волосков! Она зарастает! Я тебя вылечу!

Последние слова вырвались сами, я не подумала, что не стоило так обнадёживать обречённого пациента, но не сдержалась. Мне мучительно хотелось верить в чудо. На лице Ирвена расцвела неуверенная улыбка, а взгляд изменился. Он резко приподнялся, поймал меня в объятия и жарко поцеловал.

Наши губы соприкоснулись, и я целиком отдалась новым ощущениям — ликованию и страсти — смешавшимся в душе гремучим коктейлем. Надежда придавала поцелую сладкий, дурманящий вкус.

Когда Ирвен резко отпрянул и сел на место, я растерянно замерла, не понимая причины, но в ту же секунду распахнулась дверь чердака, и в проёме появилась Нони с подносом. Следом семенила её помощница.

Трясущимися от радости руками я наложила повязку на спину Ирвена и помогла ему надеть рубашку. Нони сервировала для еды другой столик — между кушетками, но как только служанки скрылись в доме, Ирвен сел рядом со мной и обнял:

— Даже если ничего не получится, я всё равно безумно тебе благодарен. Лучше умереть, борясь за крошечный шанс, чем знать, что его нет. Спасибо, Гвен.

Я разревелась — на этот раз от счастья — и снова обняла его. Мы ели, не отрывая друг от друга взглядов и торопясь поскорее закончить.

Весь остаток ночи ушёл на поиск и извлечение из раны треклятых волосков. Они были такие крошечные, и их было так много, что занятие казалось почти бесполезным, но сдаваться не собирался никто.