Книга Опасная любовь командора, страница 158 – Ульяна Муратова

— Переплети косу, она растрепалась, — попросил он, потом поцеловал в висок и зашептал на ухо: — Мне так нравится, как твои волосы отливают золотом днём и серебром ночью.

Мы летели ровно навстречу Солару, и его лучи уже начинали слепить. Великолепие рассвета отцвело, и небо постепенно выгорало в убийственном белом сиянии солнца.

— Почему маголёты не теряют энергию днём? Солар же разрушает магию Гесты.

— Двигатель полностью закрыт и находится внутри. Снаружи только крылья и пропеллер, а в них магии нет, — с готовностью пояснил муж.

— А почему твой маголёт отличается от других?

— Он пассажирский. Никто не позволил бы частному лицу владеть военным бипланом.

— Ким, а ты действительно можешь научить меня летать? Я тут подумала, что первая в мире лётчица не обязательно должна быть урождённой Блайнер. Она же может быть Блайнер, но урождённой Боллар?

Муж рассмеялся:

— Конечно. Я бы очень хотел, чтобы ты умела управлять и бипланом, и магомобилем. А ещё мне понравилось летать вместе, — игриво подмигнул он. — Если честно, заняться любовью в небе было моей самой дикой фантазией, но я считал её неосуществимой, — он прижал меня к себе и низким, рокочущий голосом прошептал: — Ты потрясающая, Адель.

По телу побежали счастливые, полностью согласные мурашки.

Когда Ким снова усадил меня перед собой, то принялся показывать:

— Смотри, штурвал фиксируется вот так. В таком случае маголёт летит прямо одним эшелоном, но корректировать курс всё равно нужно, иначе рано или поздно воткнёшься носом в гору. А вот этот рычаг регулирует обороты двигателя. Сейчас мы летим на высоких и немного набираем скорость, потому что я отвлёкся и не переключил его, но обычно после набора нужной высоты, рычаг переводят на низкие обороты. А при посадке вовсе переключают на реверс, я покажу как. Сейчас просто убавим тягу и развернёмся.

Он взялся за рычаг и перевёл его в среднее положение, а затем недовольно буркнул:

— Что за…

Поднёс руку к лицу, чтобы рассмотреть, и на пальцах, ближе к ладони, сначала проступило несколько бусинок крови, в затем фаланги вдруг начали покрываться инеем.

— Ледяной убийца! — с ужасом догадалась я.

Самый быстрый и страшный магический яд из известных.

И антидота у нас нет!

У меня было ровно три мгновения.

Первое — я схватила Кима за руку. Яд распространялся с бешеной скоростью, но не по крови, а по нервным клеткам. От руки — напрямую в мозг, убивая все нейроны в процессе. Я постаралась его опередить. Сама разорвала связи у плеча, и рука Кима повисла плетью. Всё, теперь он будет жить, осталось спасти руку.

Второе — закрыла глаза и целиком погрузилась в лечение, отдала всю себя заклинанию. Кровь бурлила, сердце бешено стучало: а вдруг я ошибаюсь? От плеча пошла вниз, к локтю, спасая всё, что успевала. Столкнулась с ядом в середине предплечья и ужаснулась тому, что он успел натворить.

Третье — нарисовала на коже мужа следующее заклинание, расщепляющее яд. Драконово солнце било в лицо безжалостными лучами и мешало. Испаряло магию, а силы и так были на исходе, но я щедро зачерпнула энергию из эвклаза и влила в заклинание столько, сколько потребовалось. Запястье и ладонь Кима засветились, и он непроизвольно дёрнулся. Нет, ему не было больно, скорее странно, что рука отнялась.

На коже Кеммера проступил иней и тут же растаял, испарившись. Муж обмяк на сиденье — после такого слабость сохранится ещё несколько дней. Остатки яда будут выходить постепенно, однако есть зелье, способное ускорить процесс.