Книга Опасная любовь командора, страница 35 – Ульяна Муратова

Хотя ничего удивительного — в лётчики обычно набирают по магическим способностям, а не по уму.

Командор получил свой поднос, а затем подошёл к столу и рявкнул:

— Разойтись!

Двух лейтенантов тут же сдуло из-за стола вместе с их тарелками, а остальные повскакивали с мест. Исключением стал только капрал Легранд Фоль — он удивлённо посмотрел на командора и спросил:

— А разве мы нарушаем какие-то правила?

— Нарушаете, — тихо процедил командор. — Я же настоятельно рекомендовал держаться от нобларины Боллар подальше.

— Так мы просто поприветствовали нового целителя в части… — не отступал капрал Фоль.

— Начиная с этого момента гарцель ест только за этим столом и только в моей компании или компании моих заместителей. А вам — наряд вне очереди за спор с вышестоящим офицером. Не умеете держать язык за зубами — будете счищать с маголётов старую краску. А увижу вас рядом с ноблариной Боллар ещё раз — назначу ангар перекрашивать. Днём.

Блайнера редко видели в таком бешенстве. Стало кристально ясно, что угроза стричь траву маникюрными ножницами — не шутка, а очень даже возможная реальность, да ещё и не самая плохая. Отмывать карцер зубными щётками или подметать плац кисточками для бритья желающих тоже не нашлось. На Легранда посмотрели сочувственно: сдирать старую краску с корпусов маголётов ненавидели все — её частицы забивались везде, а потом долго кололи кожу и вызывали раздражение. Не помогали ни защитные очки, ни маски, ни специальные костюмы, ни длительный душ.

Когда стол опустел, командор с грохотом поставил на него поднос, сев максимально далеко от гарнизонной целительницы. Сама гарцель на эту демонстрацию не отреагировала ровным счётом никак, невозмутимо и изящно продолжила есть, словно её это не касалось.

Кеммер почувствовал себя окончательно глупо, словно только что дёрнул её за косичку и собирался стукнуть по голове лопаткой.

А ведь он всего лишь повёл себя с Боллар так, как повёл бы с любым другим назначенным через его голову офицером — действовал строго в рамках устава и при этом давал понять, насколько сильно не желает видеть её в части. Вот поэтому его и раздражали женщины на службе — невозможно одновременно обращаться с ними и как с женщинами, и как с военнослужащими.

За то, как она дерзила, любого другого Кеммер посадил бы в карцер на пару суток, для просветления в мозгах. А с ноблариной он так поступить не мог. Именно это и бесило сильнее всего — император вынудил его взять подчинённую, которая отказывалась подчиняться, чувствуя за своей спиной поддержку! При этом применять к ней стандартные меры наказания командор не мог, так как в отношении женщины они казались слишком жестокими.

Что он должен был делать? Игнорировать? Это тоже неправильно, необходимо сразу же установить границы допустимого и за их несоблюдение жестоко карать. А карать очень хотелось. Командор мазнул взглядом по ужинающим офицерам, но достойной жертвы не нашлось, а вымещать гнев на подчинённых без причины он не привык, если только они не нарывались сами.

Однако перспективу перекрашивать ангар днём оценили все, поэтому в столовой царила тишина, нарушаемая только стуком приборов о тарелки. Никто даже не подумал ставить угрозу командора под сомнение — все знали, что слов на ветер он не бросает.