Книга Отбор с философским акцентом, страница 7 – Сева Азим

— Это как? — не понял Дэмис.

— Был такой философ, говорил о свободе выбора, что в жизни всегда приходится делать выбор, даже отказ от выбора — это тоже выбор. Это накладывает огромную ответственность за свою жизнь, потому что мы сами создаём свою сущность через свои поступки. А для другого философа, Хайдеггера, свобода — это осознание своего конечного существования и возможности выбора аутентичного пути в мире. Он подчёркивает, что человек живёт в условиях конечности и должен принимать это как основу своего бытия и стремиться жить подлинной, аутентичной жизнью, а не следовать чужим стандартам или социальным нормам. Это осознание даёт человеку возможность выбирать свой уникальный путь в мире.

— Вы с моими родителями поладите, — удивлённо протянул парень.

— Вот как так?! — не сдержавшись, воскликнула, топнув ногой и едва не поскользнувшись.

— Что случилось?

— Я на экзамене не смогла ответить на вопрос именно про этих двух философов. Почему я не вспомнила всё это тогда?

— Думаю, дело в том белом цветке, запах которого ты вдохнула. Его действие успокаивает нервную систему, эмоции отходят на второй план, и благодаря этому вспоминается давно забытое.

— То есть, грубо говоря, я просто переволновалась на экзамене? Ну, возможно... С учётом того, что экзамен принимает твой вечно недовольный и «правильный» дядя, неудивительно, что можно всё забыть.

— Не переживай, у меня с родственниками то же самое. Иногда зададут элементарный вопрос, особенно мой старший брат. Знаешь, такой правильный, подтянутый, спортивный, фехтует лучше всех, с юных лет помогает отцу с государственными делами, дамам нравится, всегда умеет поддержать беседу. На его фоне я кажусь каким-то деревенщиной и начинаю нести такую околесицу.

— Вот и у меня точно так же. Поверишь, могу сдать экзамен любому преподавателю или профессору, но стоит появиться моему дяде с его снисходительной улыбкой — и всё, что знала, куда-то исчезает в глубинах подсознания.

— И что там с этими философами? — заинтересованно спросил принц.

— Суть в том, что я делаю осознанный выбор довериться тебе! — произнесла торжественно и похлопала приосанившегося парня по руке.

У перекрестка на окраине деревни стояла карета с занавешенными окнами.

— Заходи, — сказал Дэмис, открывая дверь и подавая руку, и помог подняться на высокую ступеньку, а затем и сам вошел внутрь. Ехать пришлось около часа, трясясь по неровной, ухабистой дороге на жестковатых сиденьях.

— Почему так трясёт? — не удержавшись, не слишком аристократично потерла отбитую филейную часть. — У вас тут тоже нет дорог, а есть только направления?

— Мы едем не по основной дороге, нельзя, чтобы тебя увидели раньше времени, — спокойно ответил парень, прижимая качающуюся занавеску к окну.

Карета замедлилась и остановилась во дворе, проехав через низкую арку, которая, судя по всему, служила входом для прислуги.

— Никого нет, выходи, — тихо сказал Дэмис, подавая руку.

Двор был огромен, вымощен брусчаткой, в отдалении располагались длинные ряды конюшен с массивными деревянными дверями, от которых исходил характерный запах сена и лошадей.

С другой стороны виднелись двухэтажные пристройки с аккуратными черепичными крышами и белыми оконными рамами, за которыми мелькали яркие занавески. Слишком просто для королевской семьи, хоть и миленько; скорее всего, здесь живут слуги.