Книга Экспедиция в преисподнюю, страница 40 – Виктория Серебрянская

Я не смогла сказать «да», не смогла признаться в том, что струсила. Открыла рот, чтобы произнести «нет», но поняла, что не сумею соврать убедительно. В итоге уныло выдохнула:

— Не знаю… — Альдана на ходу повернула в мою сторону голову, и я физически ощутила ее пронзительный, пронизывающий до костей взгляд. Но наставница промолчала. И я рискнула признаться: — Я очень хочу работать в Арганадале. Не на время, не по обмену, а всю свою жизнь. А для этого нужны особые заслуги. Вот я и решила… Выбрала самый сложный вариант из всех заявок на практику в надежде, что удастся заработать дополнительные баллы и получить приглашение в правительственные лаборатории…

— Дурочка… — сухо выдохнула в ответ килла.

И я печально согласилась:

— Наверное… Но я не могу физически положиться на авось. У меня в крови это — я сделаю все, чтобы приблизить свою мечту. И даже больше.

— В принципе, — после непродолжительного молчания поделилась размышлениями Альдана, — если ты выживешь в этом аду, для тебя любые двери будут открыты. Но сначала нужно выжить.

— Ты так говоришь, будто уверена в том, что никто из нас не сумеет выбраться с «Медеи», — нервно хохотнула я в ответ. За что и удостоилась нового острого взгляда киллы.

— Я — реалист, — сухо отозвалась наставница. — И немного фаталист. Предпочитаю смотреть реальности в глаза: если ты еще не поняла, то скажу я. Должно случиться настоящее чудо, чтобы все живые на этот момент выбрались наружу в полном составе. А я в чудеса уже давно не верю. Так что… Рекомендую сделать необходимые распоряжения и отослать их на крейсер. И все свои наблюдения тоже отсылать туда. Ничего не оставляй в единичном экземпляре только на своем комме или планшетнике. Есть много шансов на то, что информация исчезнет вместе с тобой.

Альдану сложно было упрекнуть в преднамеренной и неоправданной жестокости. Я и сама понимала, что опасность очень высока. Но все равно задохнулась от услышанного. От старшей подруги хотелось услышать, что мы со всем справимся, что у нас все будет хорошо. А не жизненные, но жутковатые советы, от которых все волоски на теле становились дыбом. Неудивительно, что после такого разговор оборвался, и дальше мы топали молча.

Коридоры постепенно менялись, приобретая чуть более жилой вид. Через некоторое время я заметила, что нас уже окружает не сплошной металл, а какое-то подобие отделки под камень — серый булыжник под ногами и кирпич на стенах по бокам. Кажется, у кого-то из создателей «Медеи» было своеобразное чувство юмора. Периодически начали встречаться ведущие в какие-то помещения двери: некоторые абсолютно похожие на те, что обычно ставили в жилых домах и учреждениях, некоторые напоминали то ли грузовые ворота, то ли дверь подсобные помещения. Возле одной, похожей на полуоткрытые горизонтальные жалюзи из серого металла мы и остановились.

— Так, если схема не лжет, за этой дверь находится комната дежурного техника, — озабоченно сообщил всем старпом. — Попробуем вскрыть и посмотреть, что там. Запустить реактор отсюда не выйдет, но вот понять, что же произошло, почему станция оказалась полностью обесточенной, вполне реально.

Повинуясь жесту Райдена, кто-то из техников опустился на пол перед дверью и начал ее изучать.

Долго ковыряться не пришлось. Я мало что поняла из переговоров техника, занимавшегося дверью, Райдена и спецов, оставшихся на крейсере, но вроде бы на двери стоял самый простой электронный запор, и он отрубился, когда станцию обесточили. Техник предположил, что либо в помещении не хранилось ничего ценного, либо упор был на то, что чужих на «Медее» не было. А ученым было по фигу, что прячут у себя технари. Лишь бы их собственная аппаратура работала без нареканий.