Книга Доступ запрещен, страница 94 – Виктория Серебрянская

— А смысл тебя отчитывать? — Вилларс прищурился, окидывая меня взглядом. — Ты посмотри на себя: мокрая и жалкая, словно шренц с пиратского корабля…

— Давненько меня крысой никто не называл, — с усмешкой перебила я Энрика. — Из твоих уст это почти комплимент. Пойти, то ли, повеситься от радости? Или убиться об полосу препятствий?

— Второе предпочтительней, — фыркнул нахал. — Хоть какая-то польза от тебя, неумехи.

От этих отвратительных слов стало больно. И Вилларс будто это почувствовал, сразу же переменил тему:

— Извини. Вообще-то, я пришел не за этим. Я… Прости, но взять тебя пилотом в свою команду не могу. У меня… — Энрик вздохнул. — С отцом опять повздорил. И чтобы у него даже мысли не появилось вмешаться, набираю команду не просто чистокровных килл, а тех, чьи родители в случае чего смогут высказать моему папаше свое «фи». Не хочу, чтобы он изгадил мне практику, не хочу давать даже тени повода подвести меня под отчисление.

Я обвела взглядом пустой полигон, а потом покосилась на килла, с мрачным видом ковырявшего землю у наших ног концом трости. И осторожно поинтересовалась:

— Почему он это делает?

— Делает что? — Вилларс даже глаз на меня не поднял. Понял, что я имею в виду, но включил режим идиота.

— Вмешивается в твою судьбу, добивается того, чтобы ты бросил Академию.

Энрик скривился, будто ему на язык капнули кислотой:

— Это сложно и долго объяснять.

— Я никуда не тороплюсь. — Показательно сложила на груди руки, давая понять, что на этот раз он так просто от меня не отделается. — Не обязательно во всех подробностях. Я просто хочу понимать, что от него можно ожидать.

На этот раз Вилларс молчал очень долго. Смотрел куда-то вверх, откинувшись на спинку скамьи, и будто бы собирался с силами перед тем, как заговорить.

— Я не знаю, как тебе все это объяснить, — Энрик вздохнул и устало прикрыл глаза, запрокинув назад темноволосую голову, — родители разругались, когда я был еще очень маленьким. Отец выгнал маму и подал на развод, я почему-то остался с ним, хоть так и не принято. И мне всегда казалось, что я ему не нужен, что он оставил меня с собой только для того, чтобы наказать за что-то маму. Он так ко мне относился… — Энрик запнулся и снова с горечью вздохнул. Будто пытался избавиться даже от привкуса прошлого. — В общем, все мое детство было подчинено тому, чтобы угодить отцу. Я учился, как проклятый. В четырнадцать экстерном сдал экзамены на поступление в дипломатический корпус. Мне все время казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и папа улыбнется, похлопает меня по плечу и скажет: «Молодец, сынок!» — Слова килла пропитывала такая горечь, что я с трудом удержалась, чтобы не обнять его, не пожалеть. Просто уже знала: Вилларс слишком гордый, он жалости не приемлет. А потому лишь кусала губы, да села на собственные ладони, чтобы даже соблазна не было Энрика пожалеть. — Лишь в восемнадцать лет я понял, как ошибался. Случайно подслушал разговор отца с давним приятелем и понял, что все мои усилия на дипломатическом поприще ничего не стоят: отец уговаривал приятеля, важную шишку из дипкорпуса Килланы, чтобы меня засунули куда-то подальше. В идеале — на недружественную Альянсу планету. Оттуда я, скорее всего, бы и не вернулся… — Новый вздох и полный отчаяния взгляд в небо Лураны. — В ту ночь я принял решение: если я и сдохну, то так, как решу сам. Отец не будет распоряжаться моей судьбой. Завершив обучение и отказавшись от «лестного» предложения практики, я подал документы в Первую Звездную Академию по двум причинам: во-первых, на данное учебное заведение не распространяется власть моего отца. Я долго это выяснял, но в конце концов понял, что только здесь у меня есть шанс. А во-вторых, у Первой Звездной приоритет на комплектацию дальних исследовательских экспедиций своими выпускниками. Отсюда я вернее и быстрее улечу в какую-нибудь дыру. Как мечтал мой отец. Но не ту дыру, которую он для меня выбрал, — закончил Энрик с неожиданным ожесточением. — Теперь понимаешь, как важно для меня избежать отчисления?