Книга Упрямая. (Не)пара для волка, страница 72 – Кира Райт

И может я забыл бы ему это, постарался бы понять его жажду мести и торжества жестокой справедливости, если бы он не бросил ко мне мою беззащитную девочку. Этого я забыть не мог.

Эмир злился снова, орал, что её папаша заслужил, что она такая же, как и он. И мы впервые за всю жизнь подрались. Да, не из-за того, как ко мне относились в образе сбрендившего полузверя, не из-за тех десятков уродов, которые заслужили свою смерть от моих когтей, а из-за неё.

Из-за той, что всего за несколько дней подарила мне ощущение, что я необходим, что меня…любят. И таких искренних, чистых чувств ни от кого никогда не видел.

Теперь, когда от всей моей семьи остался один старший брат, который всегда был холоден, я осознал, что Эли – единственная дорогая мне душа во всем мире. Что только к ней я привязан сам так, что боюсь потерять до дрожи. Что только от её смеха или очередной выходки кажется крылья за спиной вырастают.

Моя лисичка…

Спустя полчаса мы сидели с Эмиром на полу, всклокоченные, уставшие и опять молчали. А потом… Он сумбурно рассказал, что за время, пока меня, можно сказать, не было, у него тоже разрушилась жизнь. И виновны в этом люди.

От его рассказа у меня волосы на всём теле вставали дыбом. Я ощущал боль собственного брата как свою. Видел в его глазах, всегда равнодушных и бесчувственных, слёзы. Он потерял самое дорогое, что может обрести каждый оборотень, и с тех пор едва не сошёл с ума, живя лишь местью*.

Из-за произошедшего он начал терять силы, и последнее время едва скрывал, что почти не обладает возможностями альфы. Поэтому даже рад, что может не бросить стаю на произвол судьбы, а отойти в сторону, уступив мне, как хотел когда-то отец.

Я не сказал ему, что собираюсь сделать, какое решение я принял на счёт Эли. Не рассказал и о своих чувствах, глубину которых понял только после его истории. Но теперь я был уверен, что справлюсь. Не могу не справиться. Не имею права.

Конечно, я отпустил его. И даже отчасти смог понять, взяв лишь только слово, что дальше он перестанет мстить. Но кажется он и сам убедился, что от этого ему только больнее, а старая рана лишь разрастается, а не заживает. Мне было его безумно жаль. Только в этом никто ему не поможет… Мы оба понимали, что жить брату осталось недолго. Но также понимали и то, что помощи ждать неоткуда.

Свои последние месяцы он захотел провести в отцовском доме, на окраине леса, и я, разумеется, поддержал его. Вопреки ожиданиям барсов, из кабинета мы вышли вместе и пожали друг другу руки при всех. Эмир передал мне полномочия альфы, не объясняя причину, хотя уже было понятно, что все о ней догадываются, и уехал.

Мы договорились, что я не стану навещать его. Не буду жалеть. Он не хотел, чтобы кто-то видел его слабость. А я… Я не хотел причинять ещё большую боль своим видом, напоминая о том, что занял место, которое мне пророчили с младенчества.

Сегодня я смирился с тем, что брата у меня скоро не станет. В лучшем случае он сможет продержаться полгода, может год. А дальше… Я остался один. Уже.

Да, у меня была моя стая. Верные волки были счастливы моему возвращению, я считал их семьёй. Но настоящей моей семьёй им не стать.

Когда мы закончили с организационными моментами, то обгоняя барсов, помчал скорее к Эли. Хотелось зарыться в её волосы, обнять крепко-крепко и найти все возможные способы связать нас. Только бы она всегда была со мной. Сделать что угодно, только бы никогда не потерять её. Потому что только с ней моя душа спокойна. Мы столько уже пережили за это короткое время, что казалось, знакомы целую вечность.