Книга Не гадай на любовь, страница 32 – Алёна Кручко

«Отпинаешь»…

— Ты ведь так и не научил меня бить морды начальству, — попыталась пошутить она. Кажется, получилось глупо.

С Каем они все-таки перешли на «ты», а она ещё и привыкла называть его коротким именем. Но легкое, на грани ощущений опасение все равно оставалось. Дея точно знала, что может не бояться Кайлера Отрелио, но настолько же точно знала, что он — опасный человек. Как и Гаяр, но с Гаяром было почему-то проще. Наверное, трудно бояться человека, знакомство с которым началось с пробуждения в одной кровати. Если, конечно, знакомство оказалось удачным…

А может, это из-за того, как Кайлера встречали в полиции? Как будто он там не просто главный, а имеет право построить всех главных и выговор объявить. Странно, почему в первый раз она ничего такого не заметила? Хотя тогда ей было не до того, чтобы присматриваться и отмечать странности.

Кайлер повез ее в полицию совершенно внезапно, ничего не объясняя, на следующий день после того, как уехал по каким-то делам Гаяр. А там… там ей предложили написать заявление на Романа и эту неизвестную ей Вельб. Она пересказала следователю тот разговор с Романом, подтвердила, что не соглашалась ни на какое покровительство и уж тем более свадьбу с непонятно кем. Подписала протокол. И сказала, воткнув ручку обратно в держатель, сама удивившись собственной злости:

— Надеюсь, им обоим впаяют по полной.

— Приложим все усилия, — вежливо ответил следователь.

А Кайлер добавил:

— Обещаю.

И это прозвучало совсем не как «обещаю приложить усилия», а именно что «впаять по полной». А на следующий день, прямо утром, за завтраком, он сказал:

— Всё, Дея, никакого больше «Сладкого драйва». Лавочка закрыта, лавочники арестованы.

Первым порывом было воскликнуть: «Как?!» — и в этом «как» смешалось бы и «неужели!», и «так быстро?», и «разве одно заявление от простой девушки могло перевесить все те деньги, власть и влияние?»

Но во главе стола сидел старый господин Отрелио, под его острым взглядом Дея робела, поэтому она положила вилку (чтобы не сжимать ее слишком сильно, до побелевших пальцев) и, сглотнув, тихо сказала:

— Спасибо, Кай.

— Гаю скажешь, — небрежно отозвался тот. — Его операция. Я только бумажки оформил.

— А он…

— Лично зачистил тот гадюшник. И твоего Романа тоже прихватил. И я тебе скажу так — в Эребе нашлось бы кому за них вступиться, но раз заявление подано здесь, то и суд будет здесь. А это совсем другой расклад.

Что ж, когда Гаяр вернулся из Эребы, «спасибо» Деи дождалось правильного адресата. А вот подробности узнать не получилось. У всех вокруг вдруг образовались какие-то срочные и важные дела, и только Дея наслаждалась тишиной, бездельем и теплым, уже по-настоящему летним солнцем. Единственный более-менее долгий разговор в эти дни случился с Каем, и тот — сплошные вопросы, а не разговор! Да еще совсем неожиданные и непонятно, к чему. Что она помнит о бабушке. Знает ли имена деда и отца. Почему в доме нет ничего памятного от более далеких предков. А что тут знать, если бабушка и сама не рассказывала о своей семье, и все вопросы обрывала, а потом долго еще сердилась? А мама и вовсе… «не спрашивай», вот всё!

— Твоя бабка была сильной пророчицей, верно я понял? — уточнил Кай.

Дея кивнула. И спросила:

— Разве это важно? Наш ректор говорит, главное не то, от предков талант или твой собственный, а то, как его развивать.