Книга Марина. Стать драконом, страница 42 – Вероника Азара

Маринка удивилась слову «изба». Нечто из её прошлой жизни, так теперь никто не мог сказать, и не удержалась:

— Скажите, а на каком языке он говорит?

— Так я же говорю, через три слова на четвёртое только и разбираем. На наш язык почти не похоже. Он-то нас понимает, а вот мы — далеко не всё.

Девушке захотелось скорее отправиться в путь.

Брай это заметил и подошёл, когда все занялись сборами в дорогу.

— Мари, а почему тебя так заинтересовал язык?

— Понимаешь, слово «изба» я знаю на русском, оно означает дом. Теперь этого слова нет. Вот я и подумала — может этот дед на русском говорит, раз его никто почти не понимает?

— И ты хотела бы с ним поговорить? Но ведь я тоже на старом русском умею. Могла бы и со мной…

— Ты⁈ Да откуда ты его знаешь и зачем он тебе?

— Дядя всегда говорил, что знания лишними не бывают. Он решил, что мы с Мариан должны знать как можно больше языков. А на русском много где говорят. Он изменился, правда, очень. Зато теперь любую информацию я могу читать без перевода. На старом русском много информации сохранилось.

— Сколько же ты языков знаешь?

— Да около двадцати, считая мёртвые.

— Ну, ничего себе! Я с трудом два одолела. Кстати, а Мариан тоже старый русский знает и говорит на нём?

— Конечно. Говорю же — вместе учили. Точнее она учила, а я смотрел.

— Тогда ей крупно повезло. Представь, она бы оказалась в моём мире без знания языка. Что ж у неё есть шанс избежать психушки.

— А что это такое?

— Больница, где лечат сумасшедших. Я за неё боялась. Она же ничего не знает. Если она, так же как и я, попала там в какую аварию, спишут на потерю памяти. А вот можно ли списать на потерю памяти знание неизвестного науке языка и неумение говорить на родном — не представляла.

Брай кивнул.

— Да. Я тоже часто думаю — как она там.

Маринка обняла мальчика и тихо прошептала:

— Помни, всё, что ни делается — к лучшему!

Дорога к отшельнику заняла всё утро.

Алессандро предупредил, что у самих пещер воспользоваться техникой не получится. В том районе какая-то аномалия, техника глохнет и вытащить её оттуда огромная проблема. Придётся от дома старика топать ногами.

Маринка посмеялась, когда мужчины начали тревожиться, как она перенесёт пеший переход. Знали бы они, сколько она наматывала за день в родном мире… О, вот и ещё воспоминание! Она ведь любила ходить пешком!

До дома старика двигались на двух вездеходах по тропе, некогда бывшей дорогой. Местами сквозь оползший грунт проступала искусственная насыпь. Но те, кто пользовался этой тропой теперь, насыпью не пользовались. Маринка и раньше замечала, как редко совпадали мнения строителей дорог и пешеходов. Вот и здесь — тропа и старая дорога то встречались, то расходились.

Двигались то лесом, то выезжали на берег реки к заливным лугам. Следов цивилизации не замечалось.

Маринка подметила — люди стали бережно относиться к остаткам своего мира. И природа не осталась в долгу. С Земли убрали почти все производства, она стала управляющим центром. Постепенно эта роль становилась всё более фиктивной. Управление переходило на места, в различные центры, которые образовывались вслед за расселением человечества. Земля же стала чем-то вроде прекрасной мечты. Люди из разных миров считали своим долгом хоть раз в жизни побывать здесь, но удавалось это не многим. Если сюда пустить всю лавину желающих, то планету вытопчут за год. Поэтому выделили зоны, куда позволяли приезжать туристам. Цены на посещение подняли до заоблачных высот, жизнеспособность зон посещения поддерживали искусственно.