Книга На неведомых дорожках, страница 44 – Вероника Азара

Время шло, народ, не выдержав переизбытка Василис, вышел из положения именно так, как это и делается — дал прозвища.

Старшей, пошедшей в красавицу матушку, Василиса Прекрасная. К ней сватаются толпы женихов, вот только никак замуж что-то не выйдет.

Покосившись на меня, Росана выдала шёпотом ответ на мой немой вопрос:

— Дура она. Женихи как посмотрят, так и обомлеют, а как поговорят — бегут к младшим.

Понимающе кивнув, попросила продолжать.

Среднюю прозвали простенько из без выкрутасов — Несмеяна. Она тоже не пользуется спросом у женихов. Именно про неё сказано, что в её присутствии не только молоко, вино киснет. Росана уверяла, что это так и есть. Если Царевна Несмеяна рядом, даже батюшке не удается попробовать парного молочка, скисает сразу. Естественно, женихи не рвутся стать супругом особы, рыдающей по любому поводу: хорошо — плачет от счастья, плохо — от горя. Улыбаться с роду не умела, даже крохой.

Младшая, именно та, к которой направил меня Михал, прозвана Премудрой. Женихи на неё поначалу не больно-то смотрят, но батюшка советуется с дочерью частенько, и, похоже, не спешит выдавать её замуж, хотя и находятся желающие, несмотря на невзрачную внешность.

Почувствовала, что у девчонки вертится на язычке критика и в мой адрес, но она сдержалась и намекнула только, что не мешало бы Василису Премудрую подкормить немного, тогда бы ещё ничего, а так одни мослы, кому такая понадобится?..

Слов нет!

Пристала к девчонке, требуя разъяснений, почему быть стройной плохо. Разве лучше быть толстой, как квашня? Мое возмущение не произвело на Росану ни малейшего впечатления, она так и осталась при своём мнении. Даже когда я заметила, что она сама очень даже хорошенькая, хотя и не толстушка.

На меня девчонка смотрела взглядом, в котором сквозь любопытство отчетливо пробивалось какое-то непонятное чувство. Чем сильнее я возмущалась, тем яснее становилось — Росана меня… Жалеет!

В итоге, она решила, что спорить с убогой нет смысла, потому что, в очередной раз жалостливо осмотрев меня, пробормотала нечто вроде:

— Конечно, с твоей стороны любая девица — красавица.

Это меня доконало.

— Да чем тебе моя внешность не угодила? Что худая? Так я специально на диете сижу.

— На… Сидишь? — округлила глаза Росана. — Тогда понятно. А то я смотрю уж больно ты ледаща, а если тебе приходится на этой… Как её… Ну, на которой ты сидишь, сидеть, откуда ж тут красоте-то взяться? Бедненькая.

У меня от возмущения перехватило дыхание, а у девчонки на глазах выступили слезы сочувствия. Она даже взяла меня за руку и стала, утешая, поглаживать пальцы. Когда раздался всхлип, я не выдержала:

— Диета, не стул, и не орудие пытки. Нечего реветь. Диета — специальный режим питания. Я стараюсь есть как можно меньше, чтобы сохранить стройность, — поймала на себе удивленный взгляд и пояснила:- Ну, чтобы толстой не быть. У нас это не модно! Понимаешь, если станешь толстой, мужчинам нравиться не будешь…

Глаза девчонки стали размером с куриное яйцо, и я остановилась.

— Как это?

— Ну, так. Давай, просто договоримся — у нас плохо быть толстой, идёт?

Росана покачала головой. У меня появилось стойкая уверенность, что её худоба доставляет малышке множество неприятностей. Видимо здесь в моде кустодиевские женщины — сочные, пышные, и такие как мы с Василисой-младшей не котируются.