Книга Король в Чёрном, страница 32 – Валентина Зайцева

— Это по-прежнему тяжкое преступление, караемое нашими законами, даже если не считать её первоначального обвинения в покушении на убийство, — напомнил Самир беспристрастным тоном.

— Тогда раздели её судьбу со мной, — выпалила я, чувствуя, как отчаяние придаёт мне смелости. — Я не позволю ей одной страдать за мою дурацкую идею.

Самир ловко крутанул перо между пальцами, словно обдумывая мои слова.

— Ты не переживёшь и половины срока, уготованного твоей подружке, моя дорогая.

Я закрыла глаза, стараясь не думать о конкретике, о том, что именно могло ожидать Агну.

— Пожалуйста, я… — Я замолчала, сама не зная толком, о чём собиралась просить. У меня не было ничего для торга. Нечего было предложить взамен. Я была пустым местом в их мире.

— Я приму твою просьбу о помиловании к сведению, — произнёс он, и в его голосе прозвучала холодность. Нет, не совсем холодность, скорее просто… отстранённая деловитость. Слова Владыки, вершащего закон и поддерживающего порядок. У Самира был целый мир, который он должен был контролировать и защищать. Я никогда прежде не говорила с кем-то, кто даже мысленно обладал бы такой огромной властью, не говоря уже о том, кто действительно ею располагал и использовал её ежедневно.

— Спасибо, — было всё, что я смогла выдавить из себя на это. Самир прекратил вертеть перо между пальцами и вернулся к работе, снова погрузившись в изучение своих бумаг.

По крайней мере, с Максимом было всё в порядке, хоть я и не до конца понимала, что Самир имел в виду под фразой «привыкает, но жив-здоров». Я выспрошу у него подробности позже, когда представится более подходящий момент. Не хотелось испытывать судьбу и злоупотреблять его терпением прямо сейчас. Я вернулась к расстановке книг, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей.

Спустя некоторое время кропотливой работы я начала понимать систему организации библиотеки, и это оставило меня с одной книгой на иврите и одной, написанной на латинице. Я не знала, что это был за язык. К счастью, для книги на иврите на полке нашлась подходящая пустая ячейка между другими томами на том же языке. Найдя раздел с латиницей, я стала тщательно подбирать место для последней книги, старательно сверяя формы букв с уже стоящими на полках томами. Я использовала существующий порядок на полках — предполагая, что он верен и логичен, — чтобы сузить круг возможных вариантов.

В итоге у меня осталось два варианта размещения. Я стояла, уставившись на две пустые ячейки, расположенные достаточно близко друг к другу, и прекрасно понимала, что понятия не имею, какая из них правильная. Я не хотела спрашивать у Самира. Я так старалась самостоятельно решить эту головоломку, и это была последняя книга из всей кучи. Мне казалось, что на кону стоит моя гордость, последние крохи моего достоинства.

Шанс пятьдесят на пятьдесят. Обычная русская рулетка. Я взяла книгу обеими руками и решительно направилась, чтобы вставить её в правую из двух щелей.

— Вторая, — раздался спокойный голос Самира.

Мне не следовало смеяться над его своевременным вмешательством или над тем фактом, что Самир явно наблюдал за моими попытками решить эту задачу последние несколько минут в полной тишине, не предлагая помощи до самого последнего момента, но я всё равно рассмеялась, не сдержавшись.