Книга Возвращайся, сделав круг. Книга 1, страница 2 – Ирина Тигиева

— Им очень интересно на тебя посмотреть, поэтому будут все, — сообщила она мне, блестя глазами. — Это так здорово! Для начала пойдём в «Womb»[2], а там…

— Куда?..

— «Womb» — лучший ночной клуб, вот увидишь. Я бы предпочла «Ageha», он ещё круче, но тебя туда не пустят.

— Это почему?

— Из-за возраста. Алкоголь и сигареты у нас продают только с двадцати. А тебе ещё нет девятнадцати.

— А в «женском органе» на это плюют что-ли?

— Ну… в общем, да. Там не так тщательно проверяют документы, и с ними можно договориться. Я сама попала туда, когда мне было восемнадцать, так что… И потом, ты — иностранка, они ни за что не определят твой возраст по внешнему виду.

Цумуги двадцать уже исполнилось — совсем недавно, но, судя по её рассказам, «Ageha» с драконовским отбором допускаемых к развлечению лиц, был единственным ночным клубом, который она не посетила за год учёбы в Токио.

Вообще, в столице Страны Восходящего Солнца мы собирались задержаться на три дня. Потом на поезде отправиться в Нагою, из Нагои — в Осаку, из Осаки — в Киото, а уже из Киото — в Канадзаву, где бы остались на неделю. Прибыв в Токио прошлым вечером, мы расположились в «Кими», выбранном Цумуги «специально для меня». О том, что «Кими» на самом деле — рёкан[3], я узнала лишь, оказавшись перед крохотной дверью совершенно невзрачного на вид здания. Гостиница находилась в каких-то пяти минутах ходьбы от Икебукуро — второй по величине железнодорожной станции мегаполиса. Но улица была тихой и безлюдной, точно по ней недавно прошёлся гигантский робот «Евангелион», управляемый Синдзи Икари[4]. А когда нас заставили снять обувь и провели по холодному полу в комнату, где, вместо кроватей, ждали два узких матраса-футона[5], я уже едва сдерживала эмоции. Нельзя сказать, что культура и традиции Японии меня не интересовали — даже наоборот. Подружившись с Цумуги, я начала учить японский, причём с таким фанатизмом, что теперь могла довольно сносно на нём изъясняться. Но одно дело читать о футонах, и совсем другое оказаться перед этим самым футоном босиком на полу. Тем более в Токио — столице комфорта и зашкаливающего потребительства.

— Нравится?

Лицо Цумуги так и светилось от удовольствия — она нисколько не сомневалась, что подобное культурное «погружение» приведёт меня в восторг. Не желая её расстраивать, я лучисто улыбнулась.

— По крайней мере, монстров под кроватью можно не опасаться.

— Конечно, нет! — довольно отозвалась она. — Наши монстры приходят не из-под кровати, а с потолка!

Я поёжилась, переминаясь с ноги на ногу. Циновки-татами[6] нисколько не спасали от холода, а шлёпки перед входом в ванную комнату — общую для всех — предназначались только для ванной комнаты. За её пределами ходить в них запрещалось.

— Поужинаем где-нибудь поблизости — здесь полно ресторанов, ляжем спать пораньше, а завтра с утра начнём! — распорядилась Цумуги.

И я, изображая радость, кивнула. Но, как оказалось, путь к сердцу лежит через желудок не только у мужчин. После посещения маленького шумного ресторанчика неподалёку, где мы до отвала наелись барбекю с овощами и запили всё это немалым количеством саке, рёкан представился мне чуть ли не родным домом. И спать на футоне оказалось гораздо удобнее, чем я думала. А пол, устланный циновками, был не таким уж и холодным. В общем, на следующее утро я поднялась с футона в наилучшем расположении духа. И даже возносимая Цумуги «гениальность» Амано Ёситаки — создателя жутких монстров на холсте, не поколебала моего настроя. Правда, выставкой тема аниме в этот день не закончилась. Хитро улыбаясь, Цумуги завела меня в кафе, снаружи сильно смахивавшее на пряничный домик. А внутри навстречу нам засеменили кукольного вида девушки в коротеньких пышных юбочках и белоснежных фартучках и тоненькими голосками запищали: