Книга Обелиск, страница 5 – Полин Герц

– Эй! – слабо позвали из-за косяка.

– Иду, Фил, нашла…

Тонкие пальцы аккуратно подобрали вещицу с протянутой ладони. Казалось, что Полководец – к черту, не будет она называть его Морсом, пускай остается таким, безымянным, достойным лишь прозвища, что первым пришло на ум, – старался не прикасаться к ее коже. Выуживал маленький ключ так, как грошовую мягкую игрушку из детского автомата. Брезгливо.

– Удачи, мистер Морс, – имя все-таки пришлось произнести, не называть же его вслух Полководцем. – С новосельем и все такое. Фил, – она бросила взгляд на соседа. – Доброй ночи.

Да, так, с ударением на последнем слове. И пусть только попробует в следующий раз зажать бутылку.

– Разве ты не поможешь мистеру Морсу? – и он снова округлил свои безжизненные глаза. И все-то услышал.

– Конечно, – вот такое ровное «конечно» вместо отборной брани, которая так и крутилась в голове. – Пойдемте, Морс.

– Благодарю, но я справлюсь и сам. – Словно прочитав мысли, он сделал лучший подарок и отказался от помощи.

– Стойте, мистер Морс. Дом старый, задвижки и заглушки вы не снимете сами, да и системы у нас хитрые. – Фил снова нес эту вежливую чушь. Ему уже отказали, а он все равно навязывался.

– Филипп прав, – покачала она головой, игнорируя еще одну волну не самых вежливых слов. – Я пообещала мистеру Боузу показать вам квартиру.

Морс кивнул и выдохнул, кажется, первый раз. Так же, как и она: обреченно. И отчего-то эта первая вроде бы человеческая реакция обрадовала.

Легко подхватив единственный чемодан, он поднялся по лестнице на второй этаж. Первым. А она крепко держала керосинку и считала ступеньки, внимательно глядя под ноги. Он же, кажется, не замечал ужасной темноты: шел спокойно и уверенно, будто у ледяных глаз был бонус в виде ночного зрения.

Ступеньки скрипели, заглушая прощальное «Доброй ночи!» от Фила, которому давно было пора скрыться в своей норе.

На площадке второго этажа Полководец замер, озираясь по сторонам, ища нужную дверь. Не было у него никакого волшебного зрения. «Иди, ломись в пропахшую дешёвым пивом и дешевыми песнями 3А», – злорадно подумала она.

– Налево, – бросила она, обходя нового соседа. – Давайте ключ.

– Я могу и сам, – спокойный, не терпящий возражений ответ. Чемодан беззвучно опустился на пол.

– Конечно, – ровно, равнодушно. Никак.

Но рука все же подняла керосинку выше, освещая темную дверь с крошечной черной отметиной. Сдержанный кивок вместо благодарности, ключ со скрежетом вошел в скважину. С первого раза. Беспрекословно провернулся, словно ждал и был рад подчиниться. Предатель. Дверь распахнулась, открывая еще один слой темноты. Человек-с-именем-которое-ее-уже-начинало-бесить великодушно провел рукой, снисходительно позволил ей пройти первой.

Последний раз она была здесь больше полугода назад. Помнила, как небрежно бросила полупустую бутылку с янтарной жидкостью на пол, и тот отозвался гулким эхом. Резкий звук еще долго бродил по комнатам в поисках места, где можно было бы уснуть. Но раз ей было не до сна, так пусть не спит и он. Помнила, как устало сползла по голой стене, вытянув ноги на пыльных досках, как зарылась руками в волосы, сжав непослушные пряди. Хотелось вырвать их с корнем, разбросать вокруг, а потом найти такую силу, чтобы пробить ребра и вытащить заодно и сердце. До кучи. Для симметрии. Для того, чтобы все это просто закончилось.