Книга Исцеляющая тьмой. Вторая жизнь, страница 8 – Нинель Нуар

— Нет-нет, йоруна! — поспешно заверил меня дворецкий, в красках представив, как я случайным заклинанием уничтожаю любимый розовый куст хозяйки дома. А потом в особняк является разгневанный посол Сомиравы в сопровождении гвардии его величества, чтобы проверить условия содержания их наследницы. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Чудненько.

Мы с Камалой под ручку проплыли мимо несчастного дядьки и, прихватив накидки, направились к выходу. В доме я по-прежнему ориентировалась неплохо. А уж флигель мне знаком до боли.

Только в предыдущей жизни убрать и облагородить его так и не потрудились.

Можно было бы устроить грандиозный скандал и потребовать поселить меня рядом с хозяевами.

Но зачем?

Вдалеке от лишних глаз и ушей куда спокойнее.

Тем более мне действительно нужна будет практика. А сводная сестра имела нехорошую привычку пробираться тишком туда, куда ни в коем случае пробираться нельзя.

Раньше-то речь шла о туалетном столике в гардеробной, откуда она стащила пару серег и кольца, подаренные мне на помолвку йором Бергом. А сейчас я планировала разложить на полках вместо обуви и шпилек книги с проклятиями. Тут уж упреками и скандалом не отделаешься. Жива б осталась!

Солнце почти скрылось за горизонтом, но облака все еще пылали алым и бордовым. Цвет роз в таком освещении казался насыщеннее, глубже и бархатистее. Я любовалась природой, попутно составляя план на ближайшее будущее.

До вступительных экзаменов две недели. Но сначала мне нужно договориться об установке печати и пережить саму процедуру. Останься я на Сомираве, мне нанесли бы татуировки, но пока хватало и временных рисунков на спине.

Без полноценного раскрытия дара вряд ли я сумею убедить преподавателей, что меня можно зачислить в академию.

Рановато, конечно. Обычно печати наносят после совершеннолетия. Настоящего, не формального. Но мне ждать нельзя.

— Как хорошо, что я тебя нашла! — ворвался в мои мысли знакомый голос.

— Танна Вальд, — я не отказала себе в удовольствии и присела в грациозном реверансе по всем правилам скайгардского этикета.

Камала изобразила книксен.

Мачеха и стоявшая за ней девочка чуть младше меня дружно насупились.

— Йорра, попрошу запомнить. Ты более не на островах,— высокомерно вздернула нос Лайса. — Познакомься. Это моя дочь, Хильда. Надеюсь, вы подружитесь.

— Здравствуйте, — прошелестела сестра — едва слышно, как положено воспитанной йоруне, и тоже присела.

Далеко не так изысканно. Подросток, что с нее взять.

— Разумеется.

— Мы завтра собираемся к модистке. Думаю, тебе тоже не помешало бы обновить гардероб, — мачеха смерила меня критическим взглядом с головы до ног и поджала губы.

Ну да, не по последнему писку журнальных стандартов, но вполне достойно. Сдержанно, строго и в то же время не слишком старчески. Кружева на рукавах и воротнике оживляют наряд.

Классика. Всегда ее предпочитала. Не нужно панически бегать каждый сезон в попытках соответствовать.

Но у папенькиной супруги на этот счет совершенно другое мнение.

Удивительно, как отец до сих пор не разорился.

Лайса меняла наряды чуть ли не каждый день, ежегодно полностью обновляя содержимое шкафов. Видимо, отрывалась за полуголодное существование в те годы, что семейство Вальд было отрезано от государственной кормушки.

Слуги справились поразительно быстро. Когда мы с Камалой вернулись в покои, те сияли и благоухали. Чемоданы горничные не трогали, хотя учитывая отметки на щите — попытались. Впрочем, быстро сообразили, что совать руки куда не просят ни к чему.