Книга Встреча со Зверем. Том 1, страница 64 – Зена Тирс

Лютый громко поставил на стол кружку рядом с кубком Рейвана и ухватил его за плечо облачённой в перчатку рукой.

— Сука, ты знал, что Циндер двинулся на Нордхейм?! — прорычал он.

Рейван поднял на Лютого глаза — единственное белое и чистое, что было на его разукрашенном кровью и грязью лице.

— Не знал!

— Ты не знал, что твои собратья идут на Нордхейм?! — негодовал галинорец.

— У меня был свой приказ!

Лютый отошёл от кзорга и заметался по комнате, круша от гнева утварь, бережно сложенную на полках. Потом осушил кружку с мёдом и вновь поглядел на Рейвана.

— Тебя надо перевязать: под тобой уже лужа крови.

Рейван безразлично вздохнул.

Тирно по кивку Лютого достал с полки бинты. В этой комнате Маррей хранила лекарские припасы. Лютый расстегнул ремни своего доспеха и скинул тяжёлое железо. Перчатки снимать не стал.

— Я шил тебя в Нордхейме, — сказал галинорец, помогая Рейвану снять остатки рубашки. — С кзоргской кровью обращаться умею.

— Ты был рабом из тех, кого бросают на растерзание молодым кзоргам?

— Я подавал щиты и копья таким, как ты, — хорошим воинам.

— Ты достойно дрался, Дэрон, — произнёс Рейван.

Галинорец вздрогнул от этого признания. В Рейване говорили воинское достоинство, мужество и честь — то, за что Лютый так любил его отца.

— А ты — плохо, — фыркнул галинорец. — Ты потешился надо мной. Мог драться лучше, но был ленив!

— Ван Ингвар отправил бы тебя конюшни чистить на целый год после такого-то боя! — с усмешкой сказал Тирно, наполняя Рейвану кубок. — И тебя, Дэрон, тоже. За то, что затеял эту драку.

— Выпьем, — сказал галинорец. — Примиримся.

— Выпьем за Ингвара, — произнёс Рейван, протянув кубок навстречу воеводе.

Тирно разжёг огонь в чаше и принёс воды. Лютый разложил на столе бинты и достал иглу.

— Конец твоему плечу, — процедил воевода. — Зашью как смогу, но тут торчат кости.

— Не возись, — ответил Рейван. — Нет смысла.

Лютый полагал, что смысл есть, и вонзил иглу в край раны кзорга. Рейван сморщился и дёрнулся от боли.

— Заплачь ещё, — фыркнул воевода. — И вообще повернись, чтобы мне поудобнее было.

Рейван сделал глоток из кубка и послушно сместился в кресле на бок.

— Знаешь, я не хотел всего этого, — сказал Лютый, отрезая нитку последнего стежка. В его руке блестел большой широкий нож. — Я хотел договориться с тобой, даже придумал способ, как тебе обрести доказательство моей гибели, оставив мою жизнь при мне… Но ты начал вертеться вокруг Маррей, и мне просто сорвало голову!

Рейван громко и сердито выдохнул.

— Ингвар не простит меня за то, что я обрёк тебя на смерть, — сказал Лютый. — Будет гневаться на меня со своих рисских небес. Поэтому… Помнишь, что ты должен мне жизнь? Так вот — спаси свою.

Лютый стянул рубаху, накалил нож над огненной чашей, потом опустошил кружку и, даже не вздрогнув от боли, срезал со своей груди большой ошмёток кожи с меткой Харон-Сидиса.

— Это будет справедливо, — швырнул он кусок плоти на колени Рейвану и прижав к ране бинты. — Поезжай в Харон-Сидис, пока ещё способен.

Рейван поглядел на кровавый кусок кожи без особой радости.

— Ты подставишь меня, если выяснится, что ты жив! — буркнул он.

— Если будут считать, что я мёртв, меня не будут искать. А получив Причастие, ты и сам забудешь, что сотворил.

Рейван не прикоснулся к плоти воеводы, лишь молча стиснул кубок. Лютый, прижимая рану повязками, склонился к его лицу.