Книга Суженая мага огня, страница 3 – Зена Тирс

Его выправка, ровный шаг, лёгкие взмахи рук — всё веяло спокойствием и чистотой. Он снял шлем и склонился на колено перед настоятельницей, поцеловав ей руку. У меня пробежали по коже мурашки от сокровенной нежности, с которой он это сделал.

— Паладины — защитники веры, воины Света, — восхищённо прошептала Идда. — Может, прогонят нечисть от города.

То, чего так не хватает этой земле… И мне… Воин Света, наверняка, спас бы меня от чудовища, испившего мою жизнь.

Паладин выпрямился. Ах, какой темноволосый, с небрежной многодневной щетиной. Устал, должно быть, в пути…

На кончиках пальцев ощутила покалывание, будто прикоснулась к его щеке.

Странное чувство. Приятное.

Он осмотрелся по сторонам и его взгляд скользнул по двери, которую мы с Иддой облепили. Глаза серые и холодные, как сталь меча. Интересно, сердце у него такое же закованное в сталь? В строгих чертах лица угадывалось что-то мимолётно знакомое, и в то же время совершенно чужое, далёкое.

Опасное.

Паладин развернулся к Фалькону. Начальник гвардии так смешно старался втянуть живот и приподнимался на мысках, но это ему совершенно не помогало сократить разницу в росте с воином Света.

Они о чём-то говорили. Лицо паладина сохраняло бесстрастное выражение, в то время как Фалькон мялся и морщил лоб, указывал руками то в сторону леса, то в сторону холмов.

— О драконе, наверное, говорят… — вырвалось у меня.

— А то ж, конечно, — прошептала Идда. — Он за тем и приехал — убить чудовище, чтобы помочь жителям. Стражники-то боятся.

Я вся обратилась в слух. Чудилось, что голос у паладина низкий и бархатный, мне страшно захотелось его услышать.

Фалькон, наконец, поклонился и стремительно зашагал в сторону ворот. Соратники паладина расступились и пропустили его. А сам господин светлый воин направился к алтарю Пресветлой девы в сопровождении Альбы, чтобы вознести молитвы. Все его воинственные спутники повернули следом.

— Ну, что, вон они разошлись, — прокряхтела Идда. — Беги теперь на рынок, Триса, пока не стемнело.

Я ссыпала моросянку в кулёк, подхватила корзинку с баночками лечебного масла и поспешила во двор. Нужно раздобыть денег на молоко детям.

Морозный ветер тут же пробрался под тонкий шерстяной плащ. Плечи свело судорогой от холода. Я поправила на голове капюшон, подбитый самым дешёвым, волчьим, мехом, но предательские хлопья снега успели залететь в щели одежды. Более тёплых вещей у нас, приживалок святилища, не было, и мне приходилось каждый раз лишь безмолвно скулить, выходя на улицу.

Подойдя к воротам, не удержалась и поглядела на рыцарей, стоявших толпой у алтаря. Паладина среди них уже не было.

Где же он?

Я огляделась. Красный плащ мелькнул по другую сторону поклонной площади возле маленькой мраморной статуи принцессы Беатрис.

Паладин положил к её ногам зелёную ветвь ели, символ вечной жизни, и склонился на колени под усилившимся снегопадом.

— Великая была женщина. Всем помогала, — вздохнула из-за плеча Идда. Я обернулась. — Я тебе шарфик свой хотела дать, холодно! На рынке-то долго стоять!

Травница закутала меня, заворожённо глядевшую на паладина.

— Он что, плачет? — прошептала я онемевшими от холода губами.

— Ему позволительно. Она была его женой. Не подсматривай. Такой любви на земле никогда больше не будет.

Я опустила взгляд. Отвернулась.