Книга Преднамеренное похищение, страница 38 – Ив Лангле

Или, по крайней мере, все именно так и началось, но тогда ее рот приоткрылся, и из нее вырвались легкие стоны удовольствия, возбуждающие звуки, которые вскружили ему голову. Он скользнул языком мимо преград ее губ, пробуя ее сладость на вкус, и застонал, когда она нерешительно своим языком коснулась его в ответ. От ее невинной ласки он пропал.

Он накрыл ее обнаженное тело своим, расположившись своим телом между ее бедер, своим набухшим членом, еще покрытым материалом штанов, прижимаясь к ее киске. Ее бедра упирались в его твердость, умоляя его о большем.

И он намеревался засадить его в нее. Погружаться в ее глубины до тех пор, пока она ни о каком другом самце, кроме него, даже думать больше не сможет. Пока она не станет выкрикивать его имя в то время, как будет кончать на его член. Он будет входить в нее снова и снова, до тех пор, пока не засеет ее утробу, связав ее с собой безвозвратно.

Словно дождем из ледяного града, поток его мыслей пробился сквозь его вышедшее из-под контроля возбуждение. Испустив страдальческий рев, он скатился с ее приветливого тела и спешно вылетел из комнаты. Он протолкнулся мимо своих болтающихся в коридоре кузенов, которые пытались остановить его вопросами, выражающими их обеспокоенность. Проигнорировав их, он направился к командному центру, где резко плюхнулся в кресло, невидящим взглядом уставившись на большой обзорный экран.

«Да что со мной такое?»

Подобного рода поведение, не поддающегося контролю, и эмоциональный хаос нелогичны. Эйли была просто самкой — красивой, отважной, сильным воином — соблазнительницей. Он должен ненавидеть ее за то, что она пыталась украсть, или, по крайней мере, чувствовать безразличие, поскольку ему было плевать на все и на всех. Вместо этого, с тех пор, как он встретил ее, несмотря на их краткие встречи, он обнаружил, что стал думать совершенно по-новому. О том, что хочет того, чего раньше и представить себе не мог. Самое поразительное было то, что если он был бы искренне честен с самим собой, то он хотел, чтобы она осталась в его объятьях, в жизни и в постели… навсегда.

«Этому не бывать». Спаривание подобно кастрации, лишающей мужской сущности, ну, по крайней мере, такое у Джаро осталось впечатление, наблюдая, как его брат поддался любви. Он нашел его поведение настолько тошнотворным, что должен был немедленно уехать. Какому самцу захочется ухаживать за самкой?

Какой глупец захочет остепениться и каждую ночь получать удовольствие в одной и той же голой щели? Хуже того, зачем самцу в здравом уме хотеть детей, шумных маленьких существ, которые большую часть времени проводят, поглощая пищу, гадя и вопя во весь голос?

«И почему мне хочется иметь все это именно с Эйли? Я едва с ней знаком».

После Шиньи, шлюхи, которая уложила его в постель, раздвигая при этом ноги для всего полка, в котором он служил, он поклялся никогда больше не позволять другой самке захомутать его. Никогда больше не позволять другой шлюхе заставить его привязываться к ней.

«Тупой идиот». Видимо, его сердце не придавало этому никакого значения, потому что, несмотря на то, что Эйли пытался украсть его семя, и тот факт, что она лишь хотела, чтобы самец, любой самец, оплодотворил ее, он хотел ее — для самого себя. В то же время она не хотела его возвращения.