Книга Ленивый сын, страница 43 – Ив Лангле

— Отец был таким же, как ты.

— Наверное. Ну, я не знаю. Папа редко колдовал в моём присутствии, но было видно, что он силен. Люди подчинялись ему.

Однажды она спросила маму, в чём мастерство отца, но та стала грустной, и Изобель обняла её. По прошествии времени, это уже не казалось важным. Она не унаследовала ничего из того, чтобы там мог отец.

— Ты говоришь так, будто он ушёл.

— Да и нет. Папа исчез, когда мне было около одиннадцати, и теперь его призрак бродит по нашему дому.

Крис не сомневалась в том, что она может видеть своего отца, и только кивнул.

— Он за тобой присматривает. Круто.

Да, круто, а то, что он принимал это спокойно, согревало.

Они перебрались с выставки изобразительного искусства к экспонатам, взятым у музея Египта. Керамика и статуи. Древние пергаменты с иероглифами. Древние вещи давно умершей цивилизации.

Они остановились перед саркофагом. Крис ещё держал Изобель за руку.

— Я немного завидую твоему воспитанию. — Его слова прозвучали с тоскливой нотой. — По крайней мере, у тебя была семья. Когда моя мама попала в тюрьму, у меня никого не осталось. В приёмных семьях я не задерживался. От меня были одни неприятности. И я не мог вписаться, отказывался следовать их правилам.

— Ты надеялся, что твои выходки привлекут внимание отца.

Он рассмеялся, но в смехе слышалась лишь горечь.

— Наверное. Ну, вот он я, ребёнок, которому сказали, что у него есть судьба. На протяжении веков, люди предсказывали, что я Антихрист. В детстве после такого чувствуешь себя сильным.

— Но? — надавила она, чувствуя, что это ещё не всё.

— Но, так ли это? Посмотри на меня — работаю на кладбище, даже в колледже не учился; не знаю, кто мои родители. Почему именно я должен править чем-то?

— Из-за крови.

— Что?

— В правительстве политики выбираются голосованием. Подобно конкурсу на популярность, и не имеет ничего общего с достоинством. Глупый метод. — По крайней мере, так утверждали её учителя. — В прежние времена такой демократии не существовало. Те, у кого было богатство встают у руля. Но до этого, до того, как человечество захватило планету, те, кто обладал властью, истинной властью, управляли всем. Они правили не из-за голосов или денег. Они правили потому, что в их жилах текла кровь. Даже сегодня гены решают нашу судьбу.

— Для тебя, возможно. Ты знаешь, от кого родилась. Я же? Мне казалось, что и я знаю. Но это ложь.

— И?

— Что значит «и»? Если мама солгала мне о том, что она моя мать, то она, вероятно, солгала и об отце. Если да, то я не Антихрист.

— Но ты всё равно важная персона. — Она сжала его пальцы и заставила повернуться к ней. — Кто-то из обычных людей не смог бы вышвырнуть меня и Эву из дома. Особенно Эву. Надо было видеть удивление на её лице. — Никто не мог надавить на её сестру.

— А что, если это была случайность? Что если я никогда не смогу…

Услышав сомнение в его голосе, такую грубую и искреннюю правду, она приподнялась на цыпочки. Как Изобель могла подумать, что этот мужчина груб и недостоин её? Внешняя дерзость скрывала того, кто ищет сам себя и ответы. Она коснулась губами его губ и прошептала:

— Ты особенный. Я так думаю. — Изобель запечатала заявление поцелуем. Она хотела, чтобы поцелуй был ободряющим. Мягкое прикосновение, чтобы сказать: «Я здесь и верю в тебя», но он обернулся гораздо большим.