Книга Ленивый сын, страница 97 – Ив Лангле

— Чёртова древняя вавилонская магия. Отвали от этого мальчика. — Изо рта Люцифера вырвалась смесь старого и нового английского, плюс несколько слов, которые не имели смысла. Это могло показаться чепухой, но она причиняла чертовски сильную боль, такую сильную боль, что Крис открыл рот и закричал, но не издал ни звука. Даже не пискнул. Каждое нервное окончание кричало, как будто что-то отделилось от него, что-то, что было прочно связано с его кожей и душой. Она оторвалась и унесла с собой часть его самого. Забрала человечность, которую он носил как плащ, и ложь, которая покрывала его с головы до ног, разоблачая кто он.

Едкий запах дыма наполнил воздух. Молния, вспышка за вспышкой, ослепила. Но не скрыла от него факт, что он смотрел в радужки, в которых плясали языки пламени, в то время как из ушей и носа Люцифера валил дым. Крис мог бы поклясться, что видел изогнутые рога изо лба мужчины.

Затем, внезапно, с последней раздирающей, мучительной агонией, которая на мгновение остановила сердце, всё прекратилось. Боль исчезла, и всё же в Крисе не было ничего прежнего. Он упал на колени, упираясь руками. Крис долго сидел сгорбленным, грудь вздымалась, будто пробежал марафон, чего никогда не сделает. Слишком много упражнений. Уставившись в землю, он понял, что чувствует себя по-другому. Осознанным, если в этом есть какой-то смысл. Как будто с него сняли завесу, и теперь он мог по-настоящему видеть. Чувствовать. И быть значимым. Он поднялся и стал выше, чем раньше, а ещё сильнее, что не подумал хмуриться на Люцифера, который смотрел на него довольно ошарашенно.

— Чертовски больно, мудак, — огрызнулся Крис.

— Чтоб меня трахнуло племя женщин-амазонок, с фаллоимитаторами и страпонами. Ты мой проклятый сын. — Люцифер не смог скрыть удивление.

— Я, нахрен, так тебе и говорил, мудак вафельный.

— Я мудак огненный.

— Неважно.

— Не могу в это поверить. Ты, на самом деле, мой сын. Моя плоть и кровь.

— И что с того? Ты всё равно не станешь папочкой. Отвали.

— Отвалить? — Он выгнул бровь. — Как раз тогда, когда всё стало интересным?

Когда-то давно Крису, возможно, было бы наплевать на то, что отец, наконец, признал его. Однако после всей боли и этого дерьмового дня, был не в настроении. Он махнул рукой в сторону Люцифера.

— Покинь мир смертных и возвращайся в преисподнюю, где тебе самое место, Люцифер.

— Ты же понимаешь, что меня так просто не прогнать.

— Раньше проблем не было.

— Ты из тех сыновей, которые жалуются на каждую грёбаную мелочь, которую не получил в детстве?

— Ты из тех отцов, которые настаивают на том, чтобы говорить о своих чувствах?

— Нет.

— Хорошо. Потому что я не собирался слушать.

— Что ж, это бесценно, потому что я не собирался тебя слушать. Но, должен сказать, ты меня разочаровываешь. Тебе почти тридцать. Почему ты до сих пор не правишь миром?

— Уже лекции. — Крис закатил глаза. — Я завоюю мир, когда буду чертовски готов.

— Не в наше время, Сын Погибели, — объявил напыщенный голос.

Крис не смог сдержать раздражённый вздох, когда авангард ангелов, на этот раз их было около дюжины, решил приземлиться рядом. Он отвернулся от отца — «чёрт возьми, Люцифер действительно мой отец» — и сказал:

— Слушайте, вы, крылатые уроды, я сейчас не в настроении разбираться с вами.

Чтобы не отстать, Люцифер протиснулся перед ним.