Книга Ядовитая пыль, страница 98 – Ив Лангле

— Нет, — закричала она. — Нет. — У неё не было никакого желания вновь переживать ту боль. Лаура сопротивлялась, разум отключился, она оттолкнула охранников, державших её, повернулась и побежала обратно, тем путём, которым её привели, но появился он.

Эрл элегантно вышел вперёд и протянул руку. Она подняла щит. Он усмехнулся.

Она не понимала почему, пока не почувствовала, как в неё входит игла. Наркотик немедленно затопил организм, сделав вялой.

— Как раз вовремя, — отрезал Эрл. — Её чертовски трудно удержать. Привяжи её к столбу, и придётся ударить очень сильно, чтобы она что-нибудь почувствовала после ингибитора.

Какая-то часть Лауры кричала, что её связывают. Руки раскинуты, запястья привязаны. Разрез платья обнажил спину.

Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда раздался первый свист. Боль оказалась шокирующей. Несмотря на действие наркотика, она задохнулась. Второй удар принёс раскалённую добела и обжигающую боль. Лаура хмыкнула и крепко зажмурилась, но слёзы всё равно потекли. Она не издавала ни звука до семнадцатого удара. Новый рекорд, но разочарование для Эрла. Он погладил её разум после того, как свист прекратился, но в голове звенели её крики, а затем прошептал:

«Разве неправильно, что я с нетерпением жду, когда ты снова ослушаешься?»

От этих слов её пробрало холодом и пробудило глубокую ненависть, которую Лаура скрыла. Сейчас не время. Мази, которыми намазали её израненную плоть, ускорили заживление. Медицинский состав обеспечивал именно то, что требовалось для заживления ран. Но не стирала воспоминания о боли. Почему она разрыдалась и умоляла всех остановиться? Из-за семнадцати ударов плети, которые никак не заканчивались.

Её помыли, пока она лежала без сознания, привязанная лицом вниз к кровати, убеждаясь, что она не причинит вреда. Отпустили Лауру только для того, чтобы она поела и искупалась.

Два дня спустя, когда раны лишь слегка затянулись красными шрамами, они сочли, что она готова. Стала послушной. Как будто у неё могла возникнуть шальная мысль из-за лекарств, которыми её пичкали. Она едва могла стоять и сосредотачиваться, не говоря уже о том, чтобы бороться. Она даже не обратила внимания на комнату, в которой были все удобства для заключённого, включая душ. Белое платье из тонкого материала, в которое её нарядили, облегало фигуру и подходило к простыням на кровати. К стенам. К этажу. Ко всему зданию.

Так много белого везде, включая комнату, в которую её поместили. Слово «комната» не совсем передаёт суровость с открытой уборной, расположенной в углу. Раковина для рук и чистки зубов, а также кабинка, которая служила душем и устройством для вывода отходов. Кровать оказалась удобнее, чем ожидалось с мягким матрасом. Она проводила на нём много времени, удивляясь тому факту, что они настолько широкие. Она с беспокойством посмотрела на металлические кольца, приваренные к ножкам кровати, и слишком легко могла представить, как к ним привязывают кого-то.

Она винила Акселя за эту мысль.

Аксель.

Ей хотелось опечалиться его смертью. Но оцепенение взяло верх. Она вообще ничего не чувствовала. Даже не сожалела о том, что он не придёт за ней. Никто бы не пришёл. Она здесь уже несколько дней, когда не с кем даже поговорить. Те, кто приходил и заботился о ней, почти ничего не говорили, только: «Повернись». «Руки вверх». «Ешь, или мы поставим капельницу». Она была бы почти рада ещё одному разговору с холодным Эрлом. За исключением того, что он мог приказать вновь её выпороть. Она сделала бы всё, чтобы избежать этого.