Книга В785, страница 67 – Ив Лангле

— Это может подождать.

— Нет, не может, и ты это знаешь. Почему ты ведешь себя так неразумно?

— Подчиняться приказам не так уж и неразумно.

— Неразумно, особенно когда эти приказы не учитывают того, с чем мы столкнулись. Сейчас есть возможность выяснить, что задумали военные. Это гораздо важнее, чем я. Я всего лишь один человек. Ущербная женщина-киборг. Ничтожество. А сбитый корабль имеет программы и технологии, которые могут спасти сотни киборгов. Или дать необходимые ответы.

Как она могла так принижать себя? Неужели Бонни не понимала своей значимости? Своей ценности?

— Мы получим ответы, но не ценой твоей безопасности.

— Каким образом отсрочка нашего отъезда из-за миссии подвергнет меня опасности?

— Нам нужно покинуть этот район на случай, если прибудут новые войска.

— Нам нужно подняться на борт сбитого корабля.

— Это может подождать.

— Нет, не может! — закричала Бонни. — Перестань упрямиться. Ты все время твердишь, что все из-за меня, но разве я имею права голоса хоть в чем-то? Мне показалось, или ты говорил, что у киборга есть выбор? Это утверждение касается моей судьбы? Итак, я голосую за то, чтобы мы прихватили как можно больше херни со сбитого военного судна, а затем сбежали.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Почему ты упираешься?

Какой-то частью Эйнштейн понимал, что Бонни сделала правильные выводы и должна была принимать участие в вопросах, касающихся ее жизни, но что-то другое, точно не логика, двигало им в этот момент. Разгоряченный, злой и не осознающий слова, слетающие с губ, Эйнштейн закричал:

— Мне все равно, иррационально это или нет. Мы не останемся здесь. Не будем исследовать тот корабль. Этого не случится. Я не могу пройти через это снова. Ты не понимаешь, что я чувствовал во время сражения. Особенно когда понял, что наш корабль попал под атаку.

Ее глаза расширились от такой вспышки гнева, тем не менее это не смутило Бонни.

— Ты испугался?

Забавно, что она так легко определила причину его беспокойство. Не испытывая прежде настоящего страха, Эйнштейн не сразу распознал эту эмоцию. Еще один новый дефект.

— Да, я испугался.

— Это нормально. Сражения всегда пугают.

И кто же теперь ведет себя глупо? Он покачал головой.

— Я боялся не за себя, Бонни. Как и ты, я боялся за твою жизнь.

— Почему? Из-за приказа доставить меня в целости и сохранности?

— Частично.

— Потому что у нас был секс?

— Да. Нет. Может быть.

— Тебе не кажется, что на один вопрос слишком много ответов? — дразнящая улыбка тронула ее губы.

Неожиданно Эйнштейн решил обнажить перед ней свои самые сокровенные смутные мысли:

— Неужели ты не понимаешь? Ты очень важна для меня. Я так и не осознал, почему и как это произошло, но несмотря на все доводы, твоя безопасность имеет для меня первостепенное значение. Я ничего не могу с собой поделать. Когда мы попали в засаду, то все, о чем я мог думать, — благодарить Бога за то, что ты находилась на корабле вне опасности. Но потом ты ринулась нам на помощь, поставила себя под угрозу, вот тогда я понял, что аппаратное обеспечение, питающее мои органы, выйдет из строя. Я не мог мыслить. Не мог функционировать. Я… я… испугался. Испугался, что потеряю тебя. Я больше не хочу снова пережить это ужасное ощущение.

Побежав, Бонни сократила расстояние между ними. Эйнштейн раскрыл руки, крепко прижав к себе девушку. Она была такой хрупкой в его объятиях. Такой маленькой. Он опять осознал, как был близок к тому, чтобы потерять ее, из-за чего его горло сжалось. Эйнштейн закрыл глаза и положил подбородок на ее макушку. В течение долгого молчаливого момента они стояли в объятиях друг в друга. Ее пальцы играли с кончиками его волос.