Книга Лисичка и крокодил, страница 48 – Ив Лангле

— Почему?

— Потому что они причиняют тебе боль. Я прострелю им коленные чашечки и заставлю ползать. Привяжу их к проводам и пущу электричество. Отравлю их.

— А потом?

— Я убью их.

Рене вздохнула.

— Это так романтично.

Он фыркнул.

— Это было злое обещание мести.

— Я понимаю. Но все равно это почти поэтично.

— Ты сумасшедшая, — сказал Виктор, качая головой. — Но мне нравится.

Улыбка его была почти печальной.

— Значит, я тебе нравлюсь? — Она затаила дыхание, как только слова сорвались с ее губ. Ответит ли он?

Ему потребовалось время, чтобы ответить, и с каждой секундой молчания сердце Рене сжималось.

— Да, — наконец сказал он так тихо, что она едва не пропустила эти слова. — Не следовало бы, но помоги мне болотный бог, да.

Ее сердце рвануло вперед.

— Неужели? Ты говоришь это не потому, что тебе меня жаль?

— Я бы не стал лгать о таких вещах. Особенно тебе.

— И что это значит?

— Что это не меняет того факта, что ты еще слишком молода для меня и что моя работа — защищать тебя.

— Я слышала, что мальчики взрослеют медленнее девочек, по крайней мере, так утверждает Миранда. Если это так, то мы не так уж далеки друг от друга. На самом деле, — она крепче прижалась к нему. — Мы где-то примерно наравне. И я не могу придумать лучшего способа защитить меня, чем быть с тобой.

— Ты не знаешь. Ты не видела мира. Есть намного лучшие перспективы, чем старый крокодил, который не может научиться новым трюкам.

— Но у них нет опыта, чтобы защитить меня. Нет опыта заботы о моем теле.

Он застонал.

— Ты не сдаешься.

— Так сдавайся ты. Пожалуйста, Виктор. Научи меня. Дотронься до меня. Покажи мне, что значит чувствовать мужчину внутри себя. — И не просто мужчину, а Виктора, единственного мужчину, который пробудил в ней желание и заставил говорить глупости.

— А если нет?

Она провела пальцем по его груди, ее гладкость завораживала.

— Неужели ты действительно меня оттолкнешь?

— Я не тот человек, который тебе нужен.

— Ты единственный для меня, — прошептала она. — Неужели ты не понимаешь? Никто другой никогда не заставлял меня чувствовать, что все мое тело в огне. Никто другой не заставляет меня чувствовать себя в безопасности и… красивой. Только ты можешь заставить меня умолять. Не позволяй мне вернуться в тюрьму, не попробовав того, что можешь дать только ты.

— Ты не вернешься. Никогда. Я клянусь, — проворчал он. — Я убью любого, кто попытается тебя вернуть.

— А что, если я просто умру? Что, если меня предаст мое собственное тело?

— Я этого не допущу.

Грустная улыбка тронула губы Рене.

— Ты не можешь остановить это. Никто никогда не сможет стереть то, что было сделано со мной и другими, или обратить вспять последствия. Я могу прожить сто лет или умереть прежде, чем закончится эта ночь. Ничто из того, что вы все делаете или обещаете, не может изменить этого. Но ты можешь дать мне кое-что. Покажи мне, что значит быть женщиной во всех отношениях. — Рене подняла блестящие от слез глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Покажи мне удовольствие наравне с шоколадным тортом, сюрпризами и всем таким же интересным.

И снова грустная, но нежная улыбка изогнула его губы.

— Я лучше любого торта.

— Докажи это.

Виктор все еще колебался, и она поцеловала его, вложив в объятия всю свою страсть, желание, привязанность к нему. Отвергнет ли он ее? Он…