Книга Штамп Гименея, страница 11 – Татьяна Веденская

– И почему только у нас не заставляют убирать за собаками? Как в Европе. Было бы здорово, – высказалась я, еле успев обойти справа по флангу очередную кучу. Кажется, я даже прибавила к высказыванию что-то такое матерное. Для убедительности.

– Действительно. Я так и вижу, как дорогие россияне с пакетиками бегают по дворам. Прямо после того как похмелились. И для пущей строгости моют тротуары шампунем, – раздался чей-то голос сбоку, прямо из веселых молоденьких кустов. Вот те на, а я-то думала, что я одна.

– По всему периметру одной шестой части суши! – докончила я мысль и улыбнулась.

– Точно, – согласился голос из кустов. И замолчал.

Я принялась стесняться, потому что разговаривать вслух с самой собой было не очень нормально, на мой взгляд. И я решила пояснить:

– Вообще-то я не разговариваю сама с собой (вру!). Это со мной только сегодня, – виновато залепетала я, вглядываясь в гущи кустарника. Сквозь них смутно просвечивал чей-то силуэт.

– Понятно, – усмехнулся голос. – А что, есть повод?

– Да нет, просто в такой день приятно поговорить с интересным человеком, – довольная, что нужный анекдот столь вовремя всплыл в моей памяти, отшутилась я.

– Это правильно. Значит, вы ратуете за чистоту улиц? А в детстве приходилось вам участвовать в мероприятиях общественного идиотизма под названием «субботник»? – спросил обладатель голоса, выбравшись из кустов. Им оказал молодой человек лет тридцати пяти с псиной неопределенной породы.

– А что, вы бы сами собирали… это все за собачкой? – ехидно поинтересовалась я. Собачка посмотрела на меня без одобрения и тявкнула.

– Я – нет, – с деланой серьезностью рассудил молодой человек. – Но я – вне списка.

– Это еще почему? – спросила я.

– Потому что я – законченный эгоист и проходимец, – ответил он и засмеялся.

Я засмеялась тоже, хотя после Андрея мне нужно было бросаться врукопашную на всех проходимцев и эгоистов. Но незнакомец так обаятельно улыбался, что хотелось немедленно и самой заделаться такой же проходимкой.

– Так что? Пусть убирают другие? – строго спросила я. Даже брови сдвинула.

– Именно! – кивнул он. – Правда, так удобнее? Но, в крайнем случае, я заплачу какому-нибудь уборщику за собаками. Я всегда предпочитаю заплатить.

– О, да у вас барские замашки! – попыталась я поддеть его, но он, кажется, пропустил мой укол мимо ушей, и я подумала, что такого товарища, наверное, вообще сложно вывести из себя.

Мы шли рядом по дорожке и молчали.

– Что? Вы что-то сказали? – посмотрел на меня незнакомец.

Я, конечно, по-прежнему презирала весь мужской род, но поскольку мой случайный спутник не вызывал во мне явной антипатии, то я была не против поболтать. Просто поболтать. И потом, я так долго молила господа о знаке, о помощи в выборе пути, что вдруг небо именно с помощью этого пижона решило навести меня на мысль о том, что делать дальше.

– Нет. Ничего, – усмехнулась я. – Что тут скажешь?

– Мне показалось или вы действительно грустите? – вдруг зачем-то спросил он.

– Есть немного, – призналась я. Действительно, грустно думать о работе в такой прекрасный майский день.

– И наверняка из-за мужика? Такая вроде нормальная девушка, а туда же. Все мужики сволочи, верно? – Молодой человек по-прежнему улыбался, правда, теперь уже только глазами.

– Ага, – выпалила я, хотя, признаться, про мужика я не очень-то думала. Но отчего бы не перемыть им косточки, если есть подходящий повод? – Они врут, используют женщин, а потом просто забывают о нас.

– Скажите, разве у вас ни разу не было возможности вывести этого клятвопреступника на чистую воду? – тоном специалиста по подобным вопросам спросил он.

– Ну… не знаю, – попыталась отвертеться я, а про себя уже понимала, что он прав. Сто раз была такая возможность. И только моя природная лень, которую я предпочитала называть доверчивостью, остановила меня. Пять лет позволила ваньку валять! Хотя какого, на фиг, ваньку? Себя, себя, милую!

– Вот именно, – довольно поднял палец вверх этот странный улыбчивый господин. – И вы все понимаете, и мы все знаем. Мы пользуемся вашими слабостями, вы позволяете нам это. Закон жизни!

– Это какой-то неправильный закон. И потом, зачем тогда все это? Любовь, семья, белая фата и торжественные клятвы. Зачем рожать детей, ездить на шашлыки?

– А я, кажется, не говорил, что вижу во всем этом смысл, – довольно резко осадил меня незнакомец. Я даже растерялась от такого его заявления. Я как-то больше была готова к тому, что он будет уговаривать меня, что не все такие и не всегда так. – Кроме разве что шашлыков.

– А, вот как, – запнулась я, лихорадочно соображая, что на это ответить и как его получше отбрить.

Ничего дельного, как всегда, в голову не пришло. Интересно, что практически все достойные остроумные ответы приходят в мою голову с опозданием, когда поезд давно ушел. Я могла бы ответить, что такие глобальные выводы о жизни можно делать, только прожив ее. Или что такая позиция очень удобна, лишь пока ты молод, а вот посмотрим, что он будет петь, когда перед смертью ему не дадут пресловутый стакан воды. А он ответил бы, что не уверен, что в такой момент ему захочется пить. Но я ничего такого не сказала, а спросила, как его зовут.

– Разве я своим циничным заявлением не отбил у вас охоту разговаривать со мной? Я думал, что вы мне после такого не подадите руки, – ерничал он.

– Руки я вам и не подам. А поболтать? Отчего же, с удовольствием, – ехидно ответила я. – Наше вам с кисточкой.

– Ну, тогда я Борис. А вы? Или это страшная тайна? Я надеюсь, что мой невинный интерес не будет расценен как внезапно разгоревшаяся искра любви? Я – не ваша судьба? – на всякий случай спросил он.

Я рассмеялась.

– Ну у вас и самомнение. Неужели вы допускаете мысль, что я брошусь соблазнять вас после пяти минут болтовни?

– А что? Между прочим, такие случаи уже бывали, – примирительно посмотрел на меня молодой человек.

– Да что вы? Ну так я вам скажу, что к любви я совершенно равнодушна. Хватит. Накушалась. У меня теперь только одна проблема – чем бы заняться. Да так, чтобы за это еще и прилично платили!

– Правда? – взвился от удовольствия Борис. – Надо же. А у нас с вами много общего. Так как же вас зовут?

– Наташа. Так что, вы и правда категорически не верите в любовь? – недоверчиво уточнила я. Все-таки те мужчины, с которыми мне до этого приходилось общаться, хором кричали, что любовь – самая реальная для них сторона жизни. А тут на тебе. Приятный улыбчивый господин с приятной улыбчивой собачкой – а в любовь не верит.

– А вы? Вы до сих пор верите? – развел руками он.

Мы прошли почти весь парк вдоль и поперек. Борис пинал ногой пакет из-под молока. Его пушистая собака ластилась и прыгала, приглашая поиграться. Такая прогулка мне нравилась все больше.