Книга За чертой дозволенного..., страница 147 – Владислава Мека

-Роман Георгиевич, сказал, что не больше месяца, Денис! Не больше месяца! - всхлипнула сестра.

-Айс, я не уйду, слышишь, не уйду от тебя! Ты мне веришь? - сестра подняла на меня полные слез глаза и вдруг улыбнулась, будто поняла что-то.

-Да, я верю тебе. Ты не уйдешь - мне бы ту же уверенность, хотя бы в голосе.

Меня не отпустили из больницы. Так что, теперь Айс, дневала и ночевала со мной в палате. Правда, она каждый день уходила якобы домой, но Дима докладывал, что не только домой, Айс колесила по всему городу. Может, ей тоже надо было как-то отдыхать. Умирающий человек рядом, то еще испытание. Да и скучать мне не приходилось, меня все время кто-то навещал, знакомые, друзья и даже друзья друзей.

-Денис, я домой хочу, на нормальной постели выспаться - улыбнулась Айс, как-то вечером.

-Ладно, так и быть отпускаю - улыбнулся я.

Айс подошла ко мне и неожиданно нежно поцеловала, обычно у нас все заканчивалось парой поцелуев в шею или щечки. А сейчас любимая с таким желанием целовала меня, будто расстаемся на век. А не на одну ночь.

-Дениска, я люблю тебя - наконец оторвались мы друг от друга.

-Я тоже, люблю тебя - снова улыбнулся я

-Просто, помни об этом всегда - и она ушла, прикрыв дверь.

Нервничать я начал, когда Айс не пришла ни утром, ни в обед. Я как назло отпустил ее одну, потому что у Дергнёва было задание, а Димы в Питере, разгребает дела Косого. Паника начала подкатывать к горлу. Но внезапно дверь палаты открылась и вошел Роман Георгиевич.

-Денис, у меня для тебя радостная новость - почему-то пряча глаза, произнес врач.

-Да? Какая? - удивленно спросил я, может мне еще недельку пожить дадут?

-Денис, у нас пару часов назад появилось сердце, предназначенное для тебя. Донор, к сожалению, уже мертв, так что нужно срочно приступать к пересадки. Время ишемии (время между остановкой коронарного кровообращения и его восстановлением в уже пересаженном сердце) в идеале должно быть менее четырех часов. Два уже прошло, так что сейчас тебя подготовят к операции.

-Постойте, а моя… сестра, как же она? Я ее со вчерашнего дня не видел, она ведь не знает, об этом - скорей утвердительно, чем вопросительно произнес я.

-Ей всё обязательно расскажут, так что не упрямься, такая возможность, донор идеально подходит тебе по параметрам. Жаль, только размер подвел. Ну ничего…

-А что не так с размером?

-Сердце женское, соответственно и размер меньше - ответил Роман Георгиевич.

Что-то кольнуло в груди, но последние дни там так часто колет, что я просто решил не обращать внимание. Конечно, я согласился на операцию. Представляя, как Айс будет пищать от восторга, ведь я ей не солгал и не ушел.

Операция длилась часов шесть не меньше. Я постоянно был под наркозом, так что ничего не чувствовал и не помнил. Пришел в себя уже в палате. За окном стояла летняя ночь. Тихо тикали часы на тумбочке. А внутри меня так же тихо билось родное сердце. То, что оно родное, я понял, так только почувствовал его биение в груди. Нет, нет, нет… не может этого быть! Нет! Я завыл, сначала тихо потом громче и громче. Пытался встать, выдернуть систему из вен. С кем-то боролся, но почувствовал слабость и впал в беспамятство.

Второй раз я очнулся уже утром, палату заливал солнечный свет. На стуле у окна сидел Дергнёв. Его изломанная поза, лучше него говорила о происходящем.