Книга Чужая семья. Мачеха, страница 42 – Владислава Мека

Выпив и так ничего не решив, я направился в больницу. Чертов гололед, пока добрался до такси дважды чуть не упал. Шатало меня не по-детски. Думаю, все дело в перелете и погоде. Не могло же на мне сказаться несколько глотков из фляги? Хотя, последнее время меня часто заносит на поворотах. И от этого еще сильнее хочется выпить.

Таксист высадил меня у самого входа, но я все равно умудрился подскользнуться.

— Брат, пить надо меньше! — крикнул он мне вдогонку и дал по газам.

— Какой ты мне "брат"?! Урод! — мои слова потонули в шуме мотора.

Меня злили постоянные замечания относительно выпивки. Что такого? Я же не алкоголик! Всего лишь выпиваю слегка, чтобы расслабиться. И нечего мне в нос этим тыкать! Сейчас каждый второй ходит по земле "обдолбанным", а я никогда к наркоте не притрагивался. Даже имея такой превосходный повод. Почему же им всем не отстать от меня со своими советами?!

— Вы к кому-то конкретно? — обратился ко мне медбрат, стоило только переступить порог больницы.

— Да — усмехнулся я — тут у вас мой отец лежит в палате "люкс" дорогу не покажешь?

— Отчего не показать? Здесь только один человек может себе позволить такую палату. Громов, если не ошибаюсь?

— Он самый — кивнул я и еле удержался на ногах. Что ж это такое?

— Может Вам вначале проспаться? А уж потом с визитами приходить? — между делом, то есть пока меня вел по коридору, осведомился этот мужик, глянув на меня через плечо.

— Слушай, ты меня просто проводи до палаты, а советы оставь при себе — злость накатывала на меня, как лавина.

— Да пожалуйста! Вот эта палата — резко затормозил обидчивый медбрат и ткнув пальцем на дверь направился дальше по коридору.

Я хмыкнул, надо же забыл за эти месяцы дорогу. Но ничего, у меня полно времени, чтобы вспомнить.

Зашел я без стука и застал идеалистическую картину. Отец, как и в последний мой визит безучастно пялился в потолок, а его жена свернувшись клубком, спала в кресле, накинув на себя плед, из ее рук выскальзывала книга. И упав на кафельный пол, издала громкий хлопок. Отчего Ева подскочила в кресле. Плед упал к ее ногам. Да уж, а экономка-то не врала. Мачехе, действительно, не мешало бы поесть. Таких изможденных людей я видел только по телеку, тогда шла передача с Малаховым, там как раз показывали страдающих анорексией дистрофичек, так вот Ева недалеко от них ушла.

Неестественный цвет кожи и белая одежда делали из нее почти призрака. Множество вен выступали на коже обтягивающей кости. Волосы она остригла, отчего и без того хрупкая шея, казалась веревочкой, соединяющей плечи и голову. Она наклонила голову на бок и сощурила огромные глаза, словно силясь узнать человека стоящего перед ней. Неужели за эти месяцы она тронулась умом? Не верю!

— Ева, привет — мой голос показался каким-то чересчур громким при тишине царившей в палате.

— Алексей? Здравствуй, давно ты не заглядывал — будто мы не виделись не больше недели, улыбнулась потрескавшимися губами мачеха.

— Я в Москве вообще-то был, учился — как душевнобольной я принялся объяснять ей.

— Да, знаю. У тебя, наверное, каникулы? Ты проходи, поздоровайся с отцом. Он скучал…

— Ева, он не может скучать. Он даже не понимает, кто перед ним и что происходит — усмехнулся я, но стараясь не оступаться подошел к кровати.

Отец не изменился, за исключением того, что сошли синяки и больше не было гипса, а также бинтов. Он продолжал смотреть в потолок и его мертвые глаза говорили лучше всяких слов.