Книга Чужая семья. Мачеха, страница 73 – Владислава Мека

Вместо ответа, Тимур наклонился и мягко приобнял меня. Не сосчитать сколько раз он так делал, пытаясь успокоить меня после очередного слушания и мужчине это удавалось, но только не сегодня. Сегодня я по собственной воле отказалась еще от одного близкого человека. От части самой себя. И не уверена, что поступила правильно. Зачем жить свободно, но в мучениях? Не легче ли продолжить томиться в клетке, но не в одиночестве?

— Ева, ты один из самый важных для меня людей. Я не хочу, чтобы это так закончилось. Я не хочу, чтобы ты к нему возвращалась — сколько скрытой печали в этих словах.

— Почему ты мне помогаешь? — это вопрос, что крутился в моей голове, я впервые позволила себе озвучить, раньше я боялась, что Тимур от одного моего неосторожного слова может бросить меня, но сейчас уже все равно.

— Значит, ты не узнала меня? Я думал, что ты вспомнила, но просто не хочешь затрагивать эту тему — как-то смущенно улыбнулся Рахманов, выпуская меня из объятий.

— Вспомнила? Мы были знакомы? — удивилась я, совершенно искренне, окидывая его взглядом.

Высокий брюнет, с темно-синими глазами, перебитым носом, приятными, но неброскими чертами лица и мощной фигурой. Я не встречала его раньше или?…

— Я был на похоронах твоего брата. Когда он поступил к нам, я уже служил по контракту три года. Артем был мне не просто младшим товарищем, он был моим другом. Я уважал и ценил твоего брата. Но, не уберег — глаза Тимура наполнились таким чувством вины, что я невольно положила ладонь на его сжавшие руль пальцы.

— Ты не виноват, никто не виноват — попыталась я его успокоить.

— Знаешь, Ева, это очень удобно, думать, что никто не виноват. А на самом деле, мы все виноваты, когда гибнет кто-то рядом. Это, как не протянуть руку утопающему, в надежде, что кто-то другой спасет беднягу. И я виноват перед тобой дважды. Сначала не уберег твоего брата, а потом и твоего мужа.

— Что ты имеешь в виду? — в сердце кольнуло, я знала, что Алексей мне лгал о Саше, знала, но молчала.

— Громова убил его собственный сын. Дорогу себе расчищал, ублюдок! — пудовые кулаки Рахманова со всей дури обрушились на панель.

— Значит, все-таки он — потускневшим голосом, произнесла я.

— Да, он. Сукин сын! Прости, меня, если сможешь — он не смотрел на меня, его топила вина и меня тоже топила.

— Я, как какая-то чума, эпидемия, своим присутствием убиваю все живое. Вначале уничтожила свою семью, а затем чужую семью. Злая мачеха — это моя пожизненная роль…

— Не смей так думать! Ева, это жизнь, в ней всякое бывает. Есть и плохие и хорошие люди, случается и плохое и хорошее. Перестань думать, что твое присутствие что-то меняет. Твою семью разрушили смерть и непонимание, а семью Громовых сам сын убил. И он, в отличии от тебя, настоящий виновник всего случившегося — не раскаивается.

Я только улыбнулась, он не прав, но я не собираюсь переубеждать этого сильного и доброго мужчину в его заблуждениях.

Тимур.

Я бывалый человек, но когда плачет девушка — теряюсь. Во время военных действий не терялся, а стоит увидеть слезы в бездонных глазах Евы и я столбенею. Вот и сейчас, когда мы оказались в квартире, Ева перестала сдерживать слезы, а я перестал думать головой, замерев смотрел, как она вздрагивая хрупкими плечиками рыдала навзрыд. Даже, когда решилась уйти от Громова — младшего, так не плакала. Когда адвокаты ответчика, поливали ее грязью — не плакала. Когда узнала, что Александра убил сын — не плакала. А сейчас, стоит и размазывая слезы по лицу рыдает.