Книга Закон Неписанный, страница 8 – Владислава Мека

— Дюк — позвала я слабым голосом дворецкого.

— Да, моя госпожа — тут же отозвался пожилой, но все еще статный мужчина.

— У меня в серванте, в нижнем ящике, бумаги, принеси их сюда — тяжело мне далось объяснение, я опять закашлялась, стирая с подбородка кровь.

Дюк молча выполнил поручение и принес мне документы. Как чуяла, раз умудрилась составить завещание. Перед глазами строчки расплывались, но я и без того, знала, что там написано, осталось только сообщить о последней воле, пока еще могу говорить.

— Дюк, я решила оставить дом и деньги тебе и твоей семье…

— Нет, госпожа! Так не пойдет, я не намерен выслушивать последнюю волю! Вы — не умираете! Это всего лишь болезнь и к утру Вам станет лучше, поэтому, прекратите — Дюк отобрал у меня бумаги и кинул их в камин, я разочарованно проследила за тем, как они превращаются в пепел.

— Зачем?.. — договорить я не смогла, сильно закашлявшись и чувствуя, как кровь потекла не только изо рта, но и из носа.

— Боюсь, как бы больно Вам это не было слышать, но Ваша госпожа вряд ли доживет по рассвета — тихо, чтобы я не слышала, сообщил целитель Дюку.

— Ложь! Моя госпожа, да будет Вам известно — избранная! Она и не через такое проходила — приятно слышать, что в меря верят, но больше радует то, что после смерти хоть кто-то будет скорбеть по мне.

— К сожалению, на этот раз ее ждет путь только в один конец, если я не помогу — знакомый голос заставил меня кривиться.

— Кто Вы? — раздался взволнованный возглас Дюка.

— Спаситель для вашей избранной — склонился надо мной Дюрэль.

— Пшел вон — прошептала я совершенно ослабевшим голосом.

— Ну-ну, малышка, не стоит тебе так со мной говорить, я ведь могу и передумать тебя спасать — этот до омерзения вызывающе — проникновенный тон будил во мне силы не скатываться в беспамятство и даже пытаться отмахнуться руками от нависшего тенью демона — инкуба.

— Оставьте нас! — рыкнул Дюрэль.

— Нет — придала я твердости голосу за что поплатилась новым приступом кашля.

— Госпожа… — начал было Дюк.

— Я сказал, выметайтесь все! Или ты, не хочешь, чтобы она выжила?! — хлопок двери оповестил меня о сдавшем позиции Дюке.

— Ну, вот мы опять одни и кровать будит старые воспоминания, думаю, самое время их освежить.

У Дюрэля слова с делом никогда не расходились. Наверное, поэтому я тогда очаровалась им. Он мне даже казался настоящим мужчиной, которому не жалко отдать свою девичью честь. Впрочем, именно это я и сделала. Вот, только, просчиталась и чуть жизнь не отдала вместе с честью. Дурой была тогда, а сейчас беспомощной умирающей, но Дюрэля никогда не останавливало ни первое, ни второе и не только по отношению ко мне.

— Я не звала тебя — просипела я.

— Ну, и? Сам пришел, я не гордый. Ты, видимо, забыла, что я у тебя был первым и последним — раскатистым басом рассмеялся демон, стаскивая с меня ночнушку и разорвав трусики.

— С чего ты так уверен, что последним? — даже не пыталась я сопротивляться, бесполезно.

— Наша связь очень крепка, а с каждой твоей «изменой» мне, она бы слабела, раз не слабеет, значит, ты все еще верна мне и заметь, тебя это спасло, ну ладно, хватит разговоров.

И он выпустил всю свою природную магию инкуба. Даже будучи на смертном одре, все что я хотела, это его и точно не платонически. Чувствуя, как с каждым толчком, приближающим оргазм, я становлюсь бодрей. На этот раз не Дюрэль пил с меня, а как и в нашу последнюю встречу я пила с него, тянула жизненную силу отдавая взамен яд и слабость. Инкуб — целитель — это не плановое лечение врачом. Его противоядие — универсально и от всего, разве что труп не оживит, хотя, не знаю, возможно и труп тоже, только вместо живого он станет зомби? К черту мысли, надо брать пока дают. С такими мыслями я предалась пороку и греху — как утверждала бабушка, со всей отдачей. Уже не лежа, как бревно под Дюрэлем и получая удовольствие, а перевернувшись и оседлав его.