Книга Законная Преступность, страница 101 – Владислава Мека

— Мягко стелешь, да жестко будет спать. Все эти речи. Нитрэс также красиво рассыпается в них. Но, я не вижу существенной разницы. Вы оба стремитесь к мировому господству. Только он, в отличие от тебя, не сумасшедший убийца, который когда-то на моих глазах убил ребенка, потравил кучу народа, уничтожил того, чье лицо сейчас носит и не стрелял в ноги калеки, чтобы проверить, а не обманывает ли она его. Все это делал ты, милый, а не Нитрэс, который хоть и мечтает меня придушить без ущерба для себя, никогда так не поступал.

Я видела это. Кастл от моих слов корчился, нет, не внешне, его тело было напряжено, но он ничем не показывал своих эмоций, а вот глаза, дергающийся уголок рта. Каждое мое обвинение достало оппонента. Он молчал, нечего было сказать. Я знаю, что когда-то обрекла его на смерть, потом жалела, что сама не убила, знаю, что с врагов признания вины не требуют. Но, за это время, Кастл как-то плавно из врагов превратился в обидчика. То есть, я мало того, что ощутила свое желание простить его, так в нагрузку признала себя слабей. Увы, второе было очевидно, мне никогда не тягаться силами с Кастлом, и победа возможна только подлостью. А что касается прощения. Тут скорее виной всему Нитрэс. Именно эльф заставляет видеть в Кастле не только гада, но и антипода моего муженька. Конечно, Лэадонис не принес мне и половины той боли, которую я испытала благодаря Кастлу, но как человек справедливый я вынуждена была признать, что Кастл никогда не манипулировал мной, как Нитрэс. И еще, я ничего не сделала эльфу, ничего плохого, наоборот старалась помочь, в силу ли наших специфических отношений или же просто по доброте душевной, честно ответить на этот вопрос у меня не получиться. А вот, Кастл с самого начала получал от меня ровно столько оплеух, сколько я не жалела ему отвесить. И все равно, он не убил меня, не покалечил (ног я лишилась из-за сестрицы), мстил только в ответ, но сам, как дурак потом страдал, наверное, потому, что любил. И сейчас любит. Я это понимаю, глядя в больные глаза, но… да, это снова она — моя Гордость, такая на прощение, если и сподобиться, то посмертно.

— Я принял, Саломея то, что ты не прощаешь, принял, что не забываешь и принял, что не любишь. Но, неужели ты настолько сука, что не можешь хотя бы пожалеть? И не смотри так. Я не гордый, твоей гордости хватит на нас двоих, как и моих пламенных чувств. За эти года, согласен даже на твою жалость, только не уходи. Попытайся остаться, хотя бы раз.

Он подходит ближе, протягивает руку, но тут же отдергивает:

— Подумай о моих словах, а я пока приведу себя в порядок.

— Проще говоря, закончишь поправлять здоровье?

— Нет, приму ванну, тебе же мой вид неприятен? Не удивляйся, в отличие от эльфа, мне не нужна никакая особая связь, чтобы понимать свою женщину с полуслова.

— Просто тебе никто такой возможности не дал…

— Ну и это тоже, потому приходится полагаться на свое чутье.

По-мальчишески подмигнул мне Лойс, в совершенно несвойственной для него манере, что-то насвистывая, легкой походкой, будто и не было сейчас у нас с ним отвратительного разговора, ушел в сторону лестницы.

«Подумай о моих словах» — о чем тут думать? Если Кастл хотел сравнения с Нитрэсом, он его добился. Я сравнила. Предпочтения… да никаких. Ну, если только выбирать из двух зол меньшее. А так — я задумалась лишь над тем, что как-то не везет мне с мужиками. Все ублюдки, как на подбор. Стоило бы сбежать куда-нибудь от них и никогда не встречаться впредь. Но, с одним я связанна напрямую, а второй скорее сдохнет, чем отпустит. И вот, опять тупик. Нет выбора. Да и желания выбирать, тоже нет.