Книга Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии, страница 83 – Анита Жарова

Колени подкосило, я задрожала и требовательные губы высокородного смягчились. Ладонь, сжимающая мой затылок, мягко запуталась в моих волосах, перебирая их. Затем скользнула к щеке, прикасаясь бережно и всё это время он целовал, подчиняя мои губы своим. 

А я… Словно перестала существовать, захлебывалась в безумных жгучих ощущениях своего первого поцелуя. 

Он также внезапно отстранился. Буквально на пару сантиметров, опаляя неровным дыханием.  

Я не сразу поняла, что он дает мне возможность успокоиться и перевести дух. 

Было из-за чего успокаиваться. Меня лихорадило, голова кружилась и по всему телу разливалась слабость. 

Где-то в районе запястья щипало и кололо, но я не сразу обратила на это внимание. 

Едва придя в себя, опустила голову, присмотрелась. 

У меня на глазах исчезала треклятая метка рабства от Найтвейна.     

— Неделя истекла, — шевельнула распухшими губами. 

— Что? — хрипло спросил Кириэль. 

Похоже он и вправду не понял. 

Зато до меня очень быстро дошло. Пусть мое тело все еще находилось в состоянии ваты и перед глазами все плыло, но отрезвляющий эффект адреналином разогнал туман, окутавший сознание. 

Я оттолкнула от себя высокородного, точнее сказать, попыталась, ведь с таким же успехом я могла стараться сдвинуть скалу, но он поддался. 

— Видишь? — показала запястье с полностью исчезнувшей меткой, — все, твоя магия надо мной не властна. Я свободна. 

Его глаза почернели до предела, черты лица заострились и кажется, он хотел что-то сказать, но не успел. 

Ловушка выпустила нас. Мы снова оказались в зале с другими эльфами и музыкой. Только в отличии от других парочек, что покидали сломанный портал — не смеялись. Это и привлекло всеобщее внимание. 

Меня охватила гамма смешанных и противоречивых чувств. Растерянность, непонимание, злость на украденный поцелуй в губы, подавленность и стыд от того, что на нас все смотрят, бешенство, испуг, слабость и много всего, включая облегчение. Но самыми лидирующими оказались гнев и взвинченность с желанием гордо убежать с высоко поднятой головой, а перед этим высказать все, что думаю.

Последнее я свела к минимализму и не многословию. Была уверена — задержусь и разрыдаюсь. 

— Пока, высокородный, — бросила я ему в лицо, — больше я тебе ничего не должна. Теперь я ухожу. 

Не дожидаясь его ответа, быстрым шагом пересекла зал, прихватив накидку. Покинуть тайное место оказалось проще, чем попасть и легче, чем держать ровную поступь.

Рамуэль Найтвейн с гулом и скрипом встал на место за моей спиной. 

Легкое дуновение не пойми откуда взявшегося ветра будто прошептало: «Наматеа». 

Обернулась, упершись взором в каменное лицо. 

Выругалась от переполняющих эмоций. 

Кожу губ по прежнему жгло и пощипывало, щеки горели, а мысли так и не собрались в кучку. 

На секунду показалось, что статуя нахмурилась после моего ругательства. 

Простите, высокородный Рамуэль, сегодня просто странный вечер. 

Слишком странный. 

Опустив глаза, пробежалась по вязи на острие, запоминая рисунок. Точнее знакомые узоры. Слишком похожие на камушки-бусинки в моей фенечке. А ведь я миллион и сотни раз держала их в руке, но никогда не обращала внимания на выцарапанные линии. 

Зафиксировав в памяти изображение, поплелась в свою комнату. 

Вот только пройти окольными путями, как когда меня вела сфера — не вышло. Я попросту не помнила маршрут и осторожно кралась главными, более менее знакомыми путями.