Книга Притча о судьбе, страница 49 – Мелли Т. Толлем

Несмотря на природу нашей связи, я чувствовал ее на огромном расстоянии. Тут эмоции обрушились на меня с силой приливной волны, кажущийся непреднамеренным поток сознания в конце вдоль нити нашей связи.

В нерешительности я даже признал, что почувствовал дальше. Мои руки сжались в кулаки, а челюсть сжалась так, что казалось, мои зубы вот-вот треснут.

Желание, привязанность, любовь, но не ко мне.

Воздух прошелся по моей спине, и я повернулся к порталу, прищурившись, чтобы разглядеть ступающую ногу.

Киеран.

Он заметил замешательство на моем лице и отмахнулся от него.

— Теневое создание, — его голос был хриплым, слова прозвучали после целой жизни молчания. — Из рода давних времен. Отщепенцы, которые покинули этот мир, чтобы войти в наш. Совсем немного, но вполне достаточно.

Я приподнял бровь, больше не чувствуя мерзости, сопровождавшей звук его голоса. Как будто этот мир подходил ему больше, чем когда-либо мог подходить мой, хотя я и не понимал, как аморфное существо вообще может поместиться в тело фейри из плоти и крови.

Примечательно, но недостаточно.

Я опустил голову и позволил нити между мной и Далией служить путеводной звездой. Я чувствовал это, отца на расстоянии, расположенного в большом замке высоко на плато. Горящее внутри неё желание лишь усиливало мою собственную жажду, мою отчаянную потребность добраться до неё.

Когда я просеялся, мое приземление сопровождалось ревом ярости.

Я оказался недалеко, но недостаточно далеко, чтобы остановить то, что могло произойти дальше.

Глава 13

Далия

Малахия подвел меня к кровати, и с его груди вырвалось рычание с дребезжанием, от великолепия которого я чуть не упала на колени. На него было приятно смотреть, он был настоящим богом и любовью всей моей жизни. Низкое мурлыканье вырвалось из моей груди, когда я провела ладонями по маленьким изогнутым рожкам, спрятанным в его волосах. Он подался навстречу прикосновению, трепещущие веки закрылись.

Мой разум превратился в хаотичное пятно, когда жар обрушился на меня, затуманивая мысли, покалывая кожу и скручивая желудок. Хотя я не могла ясно мыслить, знала одно: я хотела его. Я нуждалась нем.

Малахий застонал, когда мои пальцы скользнули по его волосам, его глаза были плотно закрыты, как будто к нему никогда не прикасались вот так, с нежной заботой. Я расслабилась, когда я поиграла с его волосами, и с его губ сорвался глубокий вздох.

Мой живот заныл от желания, и из моего горла вырвался низкий стон, но он не обратил на мою потребность внимания, продолжая прижиматься головой к моей ладони, как будто простая ласка была всем, чего он когда-либо жаждал.

Но моя кожа горела и болела от жажды большего, и нежные, ласковые прикосновения не могли утолить голод внутри меня. Я скользнула руками к костному краю его крыльев, проводя по гладкой, бархатистой коже — его единственному слабому месту.

Прикрытые веки приподнялись, и его взгляд встретился с моим.

— Такая нетерпеливая, мой свет.

Что-то дрогнуло в груди — наша связь отозвалась эхом в этой прекрасной, почти священной минуте. Мысли стали ускользающими, зрение расплывалось, когда жара охватила всё тело. Повстанцы были забыты, жизнь до него — стёрта. Осталось только «здесь» и «сейчас» — воплощение нашей связи, сияющее сквозь самую густую тьму.

Затем комната содрогнулась.