Книга Ночь упырей, страница 163 – Анастасия Андрианова

Пальцы в резиновой перчатке прошлись по глубоким следам когтей на железе. Из-за спущенных шин фургон практически сел брюхом на землю. От стёкол на окнах остались только зазубренные осколки по краям. Смородник заглянул внутрь. Он помнил пёстрый ковёр, тесную кухоньку и родительское спальное место внизу, их с братом кровати – на втором ярусе. Но сейчас всё было выжжено дотла. И если место и в целом фургоны выглядели давно заброшенными и покинутыми, то пепелище внутри казалось совсем свежим. И чёрным. Неестественно-чёрным, будто его облили блестящим липким гудроном. Даже сквозь фильтры респиратора пробивалась едкая дымная вонь.

Смородник отшатнулся. Какой бред! Горячечная галлюцинация. Там не было никакого пожара. Или был? Он всё забыл? Или придумал?

Под пяткой попалось что-то мягкое. Опустив лицо, он увидел втоптанную в землю игрушку, уже неразличимую по цвету, изгрызанную временем и грязью. Но ошибиться он не мог. Грёбаный опоссум.

– Дрэх… – выругался Смородник. – Чёртово болото, с ума свести меня хочешь?

Он мотнул головой. Картинка вокруг мигнула, подёрнулась помехами и немного изменилась.

Теперь стоянка была усеяна человеческими трупами.

Свежие и разлагающиеся до голых костей, целые и изувеченные до неузнаваемости – любые, какие только мог представить мозг. Запах гари сменился вонью крови и гниющих останков. Смородник до боли прикусил язык, сдерживая рвотный позыв. Не захлебнулся в чёрной воде, но мог бы захлебнуться в собственной рвоте – так себе перспективка.

Не поддаваться. Не задерживаться.

Не рассматривать.

Гнилое место. Интересно, что видят упыри, ныряя домой? Или у них уже выработался иммунитет?

Но взгляд сам собой возвращался к телам. И у всех них было только три варианта лиц:

Вот брат, семнадцатилетний Мануш, смотрит в небо широко распахнутыми карими глазами.

Вот мама, Эйша, лежит на боку с разорванным животом.

А вот отец. Раду. И у него нет половины лица.

Десятки, сотни трупов. Но только три внешности.

Хотя нет – четыре: Смородник понял это, когда наткнулся на мёртвого мальчишку в красно-жёлтой куртке. На себя самого в луже свернувшейся крови и внутренностей.

Если он останется здесь ещё ненадолго, то не выдержит. Сойдёт с ума и останется в Туманном городе, пока не сдохнет по-настоящему. Отдаст всю свою жизнь и горящую искру, а город впитает их с жадностью, как бинт впитывает кровь. Нельзя делать упырям такой подарок. Он не станет донором.

Он расшибёт здесь всё к чёртовой матери. Всё это долбаное логово.

Смородник побежал, а под ногами хрустели разбитые бутылки. Он смотрел только прямо – через мост и дальше, к тёмным кварталам заброшенных домов без единого светлого окна. Холод просачивался в грудь сквозь защитный костюм, проникал в лёгкие с дыханием. Смородник старался гнать из головы всё увиденное. Повторял сквозь зубы, что это всё не по-настоящему. Это морок. Коварство гнилых болот. Но понимал, что если он отсюда выберется живым, то напьётся. Чтобы ему не приснились изувеченные трупы родных.

Хотя кого он обманывает? Всё равно приснятся.

От бега бок разболелся сильнее. Но в этой части города хотя бы не валялись трупы. Под подошвами стелился асфальт. А вместо привычных ларьков с едой и газетами стояли сломанные автоматы с игрушками. Небо заволокли такие тёмные тучи, что ещё немного и их можно было бы назвать чёрными.