Книга Советница короля, или От фаты не зарекайся, страница 5 – Ольга Обская

Обиднее всего было то, что заснула Лида перед самым началом заседания. Хороша советница, которая проспала свой первый большой совет. Хотя если поторопиться, может она ещё успеет хотя бы на заключительную часть?

Лида встала с постели, быстро привела себя в порядок и, хлебнув несколько глотков мятного чая, который принёс ей заботливый Флоренс, отправилась на заседание.

Повар попробовал отговорить, мотивируя тем, что доктор строго велел ей оставаться в постели, потому что подозревает у неё заразное заболевание. Но Лида в данный момент чувствовала себя абсолютно здоровой. И хоть ей тоже казалось немного странным, что её внезапно сморил сон, но, вообще-то, не стоит удивляться. Не Лида ли сегодня почти всю ночь вместо того, чтобы спать, читала книгу?

Йон-Ален выслушал доклад лекаря, и он ему не понравился. Действительно ли в замок завезена какая-то заразная болезнь или Сильван слишком преувеличивает? Не уловка ли это, чтобы добиться внимания Лидии? Каким образом лекарь собрался обеспечивать ей, как он выразился, надлежащий уход? У Йон-Алена ещё стояла перед глазами картина, как его советница радовалась очкам, подаренным доктором. Похоже, он решил именно так её и покорять — окружив медицинской заботой. Йон-Ален ощутил до этого неизвестное ему чувство, похожее на досаду, переходящую в раздражение. Но объяснить его себе не смог. Разве не в праве мужчина добиваться женщины, используя любые свои таланты?

— А теперь позвольте остановиться на вопросах пошатнувшейся в последнее время дисциплины, — продолжил Сильван свою речь. — Я разработал план, как восстановить строгое выполнение обитателями замка моих предписаний и прошу его рассмотреть. Во-первых, необходимо издать королевский указ о…

Речь Сильвана была прервана вошедшим в зал заседаний магистром. Воспеть хвалу богам? Нашёлся ещё один пропавший. У лекаря хотя бы было оправдание — он объяснил своё опоздание заботой о больных, а что скажет Алоиз? Йон-Ален пытался разглядеть в глазах своего лукавого учёного лиса хоть каплю раскаяния, но где там.

— Глубочайше надеюсь, что мой запоздалый приход будет прощён, — склонил он рыжую голову, — но обстоятельства были сильнее меня. Вот, — он приоткрыл принесённый с собой саквояж.

Министры, которые сидели ближе к входу в залу и смогли увидеть содержимое, ахнули.

Йон-Ален провёл за свою жизнь больше сотни заседаний большого совета, некоторые были так скучны и однотипны, что быстро стирались из памяти, но это, видимо, станет незабываемым.

В саквояже магистра, уж коли он считается философом, учёным и профессором магии, должны были бы лежать книги, таблицы, карты, древние свитки или хотя бы просто какие-нибудь писчие принадлежности, но никак не то, что там лежало — озёрные сверчки.

Они копошились и шевелили усами, наводя ужас на министров, но, к счастью, хотя бы не выпрыгивали наружу. По залу пошёл нервный шепоток. Писарь, задачей которого было вести протокол заседания, так быстро делал записи, что еле успевал макать перо в чернильницу. Йон-Алену оставалось только догадываться, что же за перлы сохраняет тот для истории.

Король и, вообще, был настолько удивлён происходящим, что ему отказало его привычное чувство юмора, и вместо того, чтобы выдать нечто уничижительное и саркастичное, просто спросил: