Книга Лавка редкостей, или Наташа, ты попала!, страница 92 – Ксения Никонова, Наталья Фирст

— Вы кто? — возмутилась я, попытавшись вырвать руку из цепких пальцев.

Не тут-то было. Хватка оказалась железной.

Ну что мне стоило, дуре, захватить с собой хотя бы Хруся. Я уж молчу о сковородке, сиротливо пылящейся под прилавком в доме.

— Отпустите меня немедленно! — Дернулась я еще раз.

И перепугалась не на шутку. В глазах мужчины сверкнул лед. Мамочки! Кажется, пришло время кричать. Не успела я набрать воздуха в грудь, как мужчина сжал на моем запястье пальцы. Его губы прошептали:

— Спи!

Перед глазами у меня мелькнули цветные пятна, и мир померк.

Я еще услышала рядом цоканье копыт, но ноги уже предали, отказались держать мое тело. Кажется, упасть мне не дали, подняли на руки, понесли. Всё. На этом сознание окончательно покинуло меня, а свет погас.

Свет возвращался дважды, но каждый раз очень быстро гаснул. Сквозь шум в ушах я слышала цокот копыт, скрип и чьи-то разговоры вполголоса. Сквозь забытье ощущала мерное покачивание кареты.

В себя пришла от холодных брызг в лицо.

— Очнитесь! Наташа, очнитесь! — твердил встревоженный женский голос. — Месье, вы влили в нее слишком много снотворной магии. Бедняжка никак не придет в себя.

— А что я должен был делать, если она постоянно просыпалась.

Я попыталась открыть глаза, но не смогла. На веки словно положили гири.

— Незачем так возиться с маленькой мерзавкой!

Этот голос был мне прекрасно знаком. Я слышала его однажды в лавке. И к этой женщине не испытывала ни малейшей любви. Вот и сейчас она добавила:

— Чтобы быстрее очнулась, дайте ей приличную оплеуху!

— Но мадам, — с ужасом возразила первая женщина, — как я могу?

— Эта мне ваша щепетильность! Все приходится делать самой.

Слова Режины Имери с делом не разошлись. Карета вновь скрипнула, и щеку мою обожгла боль. Я дернулась, очнулась и открыла глаза.

Тетушка брезгливо отерла ручку кружевным платком.

— Вот видите? Сразу проснулась. Будет еще засыпать, непременно повторите. — Она усмехнулась. — Лекарство действенное, проверенное на этой дряни с детства многократно. И вообще, нечего с ней миндальничать! Поднимайте и ведите дом. Святой отец не будет долго ждать.

— Мадемуазель, вставайте, ну вставайте же!

Я перевела взгляд на голос и увидела женщину средних лет, совершенно незнакомую.

— Кто вы?

Она изумленно замолкла.

— Вы меня не узнаете?

Узнаю? Откуда?

— Нет…

— Да что же это такое? Как можно не помнить, мадемуазель? Я служанка мадам Режины. Эмили. Нежто не помните?

Я не знала, что ответить, потому решила все списать на сонную магию.

— Не знаю, голова ужасно болит…

— Говорила я вам, месье, не нужно над девочкой ворожить. Видите, после ваших заклятий, она никого не узнает, бедняжечка. И я совершенно не уверена, что она сможет подняться и дойти сама.

Сквозь ресницы я увидела, как добрую женщину отодвинула мужская рука.

— Вам бы только причитать. Посторонитесь. Ничего не будет с вашей крошечкой.

Грубый голос цинично хохотнул.

— Если не сможет идти, я и сам ее прекрасно донесу. Было бы что там нести? Кожа да кости.

Я на всякий случай зажмурилась. Сильные руки сгребли меня, бесцеремонно оторвали от сидения. Сразу стало понятно, что меня куда-то несут. Я попыталась дернуться, но сил действительно не было. В голове стоял тошнотный гул, перед глазами плыло. Я даже толком не смогла разглядеть дом, куда мы держали путь.