Книга Ковен возрожденных, страница 118 – Айви Эшер

– Как? – спрашивает Сурин.

– Да так. Как бы ни складывались обстоятельства, я предпочту своих «дворняжек» Избранных твоим чистокровным Стражам, – отвечаю я, призываю ветер и бросаюсь на нее. Это не так круто, как летать, но вполне эффективно. Набрав скорость, бью ее кулаком в лицо, а затем бью в бок.

Но эта сучка не сдается. Сурин хватает меня за лодыжку и ударяет локтем в колено. Ладно. Я призываю посох и целюсь ей в голову, но она вовремя прикрывается щитом. Соприкоснувшись с ним, посох посылает нервные импульсы к моим рукам. Пока я встряхиваю кистями, Сурин тоже призывает посох, и он получше моего – на конце торчат шипы. Меня пронзает волна зависти. Я тоже хочу шипы.

Прыткая девица отступает на шаг и начинает мастерски раскручивать посох, как будто ожидает, что одно это зрелище заставит меня сдаться.

– Эй, Гендальф, – улыбаюсь я. – Пожалуйста, не бей меня.

– Ты слишком много болтаешь.

Сурин бросается в атаку.

Мой посох появляется как раз вовремя, чтобы помешать шипам вонзиться мне в голову, и треск оружия звучит как раскат грома. Такое чувство, что кто-то там на небесах бьет в барабаны в нашу честь.

Я слишком много болтаю?

– Эй, а ты знаешь, что Суверен собирается убить тебя, – бросаю ей, как кость.

Она усмехается.

– Может, ты хочешь, чтобы я бросила оружие и предоставила эту честь тебе? В смысле, убить меня?

Я фыркаю и разворачиваюсь, опуская на нее посох. Она блокирует удар, но мне все же удается садануть ее в живот. Она кряхтит, но не сбивается с ритма и тут же наносит мне удар в плечо. Черт, как больно… Я снова активирую руны Сиа, и рана заживает.

Эти его руны просто потрясающие!

– Думаешь, я поверю тебе? – рычит она, когда наши посохи вновь скрещиваются.

– Мне плевать, веришь ты или нет, но это так. За секунду до того, как она перережет тебе горло или прикажет Ори убрать тебя, ты поймешь, что дворняга была права.

– Ори – преданный Страж, – возражает она.

– Ага, прямо как твоя тетушка Финелла?

Сурин отстраняется, и мы обе смотрим друг на друга.

– Откуда ты знаешь?

– Подслушала ночью.

Она усмехается, но молчит.

– Уж лучше бы я тогда не заблудилась в вашем гребаном дворце. Я бы предпочла не знать, какие звуки издает Суверен, когда какой-то мужик трахает ее в рот, – говорю я, и мы обе морщимся.

– Это было в ту ночь, когда ты трахалась с моим… со своим Щитом?

Я замечаю огонь в ее карих глазах. Она ревнует?

– Ты все не так поняла.

– Разве? – приподнимает бровь Сурин. – То есть ты не терлась о него?

– Ошибаешься, распрекрасная. У тебя отвратительный менталитет, который отравляет твой мозг. Ты думаешь, что ты лучше, чем мои Щиты, но они обыгрывают тебя всеми возможными способами. Это тебе много чего не хватает, а не им.

– Ты меня не знаешь, – огрызается она.

– Совсем не трудно распознать недалекую лицемерку.

– Совсем не трудно распознать жаждущую власти, – парирует Сурин.

– Так-так-так, не путай меня со своей тетей. Брать то, что вам не принадлежит, в вашей семье, кажется, принято, угадала? – поддразниваю я.

– Да пошла ты, дворняжка, – бросает она.

– Лучше благородная дворняжка, чем чистокровный кусок дерьма, – не остаюсь я в долгу.

Рассеиваю посох, разворачиваюсь и полосую ее по животу метательным ножом.

– О, подожди, а твой отец разве не ламия? – спрашиваю я, и мой голос сочится фальшивой сладостью. Уклоняюсь от удара, которым она пытается размозжить мне голову, и оставляю ссадину на внутренней стороне ее руки. – Похоже, ты тоже дворняжка, – говорю я, вонзая свой клинок ей в бедро.