Книга Ковен сломленных, страница 22 – Айви Эшер

– Боксерша, мы злимся не на тебя. Мы злимся из-за того, что они сделали, чтобы получить эти руны, – объясняет мне Бастьен.

– Но что, если они ничего не делали? Что, если это еще один случай, когда моя магия крадет других, просто потому что может? – говорю я. – Твою мать, Бас, мы же понятия не имеем, почему происходит половина того дерьма, что происходит вокруг меня, но я думала, вы все принимаете это. – Проглатываю остаток яблока, пока мы все смотрим друг на друга в неловком молчании. – Хорошо, им ты не доверяешь, но, если ты доверяешь мне, тогда пора стать Стражем и начать гребаные тренировки.

Бастьен пренебрежительно качает головой, и меня охватывает разочарование.

– Ладно, значит, ты думаешь, они украли мою магию и отметили себя?

– Да.

По моей спине пробегает дрожь беспокойства. Он говорил что-то подобное в самолете, когда все ссорились, но потом случилась вся эта история с кинжалом, и я больше не возвращалась к тому, в чем он обвинял ковен Эноха. Дерьмо, могли ли они каким-то образом спровоцировать это? Я представляю Эноха, Каллана, Бэкета и Нэша и пытаюсь понять, способны ли они на такое присвоение. Но что, если не они это сделали?

Мне трудно смириться с тем, что Энох и его ковен могли совершить что-то настолько неправильное, но я чертовски уверена, что не могу сказать того же о старейшине Клири или старейшине Альбрехте. Они определенно выиграли бы, если бы их сыновья обладали моей силой. С другой стороны, если бы старейшина Альбрехт знал, как принудительно получить руны, разве он не сделал бы этого, когда схватил нас с Сабином? Еще больше вопросов, на которые у меня нет ответов, и я стараюсь не думать о беспокойстве и разочаровании.

– Что ж, ладно, – заключаю я. – Мы отложим все это дерьмо и начнем тренировки. Если в какой-то момент мы обнаружим, что они каким-то образом украли у меня метки, вы можете их убить.

Райкер усмехается.

– Мы можем их убить? Вот так просто? – издевается Бастьен.

– Да. А почему нет? – Я пожимаю плечами. – Я доверяю им. Думаю, я разглядела в них то, чего не видел ты, но если они заставили меня отметить их, то это ужасное нарушение. Если они каким-то образом выяснили, как это сделать, то мы должны сделать так, чтобы это никогда не повторилось. А это значит, что мы должны их убить.

– Ты такая горячая, когда становишься безжалостной, – поддразнивает Нокс с дерзкой улыбкой на лице, и от ее вида мне почти хочется плакать. Он всегда поддерживал меня, несмотря ни на что, поэтому то, что он с Бастьеном дистанцируется от меня, невероятно больно.

– Она все время горячая, – поправляет его Торрез, и остальные усмехаются и кивают, соглашаясь с ним.

Напряжение в комнате понемногу спадает, и я облегченно выдыхаю.

– А теперь, когда мы наконец отложили в сторону ситуацию с Энохом до тех пор, пока не появятся новые доказательства, давайте обсудим Торреза, – объявляю я, и брови парня опускаются в замешательстве, а тело напрягается.

– Что, меня ты тоже хочешь убить, Ведьма? – спрашивает он, и, хотя на его лице улыбка, а в глазах блеск, я чувствую, что за всем этим скрывается серьезность.

– Конечно, нет, Волк, я хотела обсудить сбой, из-за которого все наши руны появились на тебе, но на нас нет ни одной из твоих рун.

Торрез начинает рассматривать руки парней, а затем изучает свои собственные. Он поднимает на меня глаза, и, прежде чем успевает выразить вопрос в своем взгляде, я опережаю его: