Книга Ковен отверженных, страница 21 – Айви Эшер

Я обдумываю его слова и, как ни странно, понимаю, что в них есть смысл. Вспоминаю о тех случаях, когда безуспешно пыталась задействовать магию. Он прав. Когда я пробую сделать что-то помимо активации рун, я призываю все, что у меня есть, и пытаюсь силой получить необходимый мне результат. Закрываю глаза и прежде, чем он успевает отдать мне соответствующее указание, подключаюсь к внутреннему источнику магии.

– Отлично, ты все делаешь правильно, – говорит мне Мэрилин, словно находясь в моем теле и наблюдая за тем, что я делаю. – Теперь, когда ты дала себе доступ, давай выявим, чем ветви различаются. Начнем с Боевой магии. Я перечислю то, как ее описывали носители, а ты скажешь, какое из описаний сильнее всего откликается в тебе, хорошо?

Я киваю.

– Хорошо.

– Боевую, или же Вооруженную, магию опознать проще всего. Она агрессивна, стремительна и требовательна. Обычно кастеры видят ее в оттенках красного или розового. В ней чувствуется прохлада, но не ледяная, а скорее прохлада осеннего дня. Она охотно отзывается на призыв, но ее сложнее всего обуздать и взять под контроль.

Я представляю магию в своей груди, и мне на ум приходит образ клубка извивающейся и спутанной пряжи. Параллельно с тем, как Мэрилин описывает, что мне нужно отыскать, я просматриваю беспорядочно сплетенные нити в поисках тех из них, что соответствуют его описаниям. Моя Боевая магия – пурпурного цвета, и в ее насыщенно-розовых нитях чувствуется нетерпение. Взываю к ней, и меня наполняет уютная, успокаивающая прохлада. Я волей-неволей чувствую, как меня охватывает волнение, когда подергивающиеся пурпурные усики послушно выходят на первый план. По моему телу проносится беспорядочная дрожь, и я ощущаю, как загораются полосы и вспышки на моем теле.

– Просто чудесно, Винна. А теперь я хочу, чтобы ты воспользовалась этой магией и лишила меня зрения.

Мои глаза широко распахиваются, но мне удается удержать контроль над магией.

– Все хорошо. Здесь нет правильного или неправильного способа. Решать эту головоломку тебе, и что бы ты ни сделала, эффект будет не навсегда, – заверяет меня Мэрилин.

На секунду я задумываюсь, насколько это разумно, но решаю: раз он сам этого просит, то какая разница? Фокусируюсь на его угольно-черных подведенных глазах и радужках глубокого орехового цвета. Воображаю, как их, словно облаками, затягивает белая пелена, не позволяя свету проникнуть в зрачок. Я показываю магии, над которой властвую, чего хочу, и, когда она наполняется нетерпением, выпускаю ее, в ошеломлении наблюдая, как глаза Мэрилина, мгновение назад ореховые, становятся белыми и ничего не видящими.

– Твою мать, я сделала это, – в полном шоке говорю я.

Вместо того чтобы испугаться, чему бы я совершенно не удивилась, Мэрилин улыбается и одобрительно хлопает в ладоши.

– Отлично! А теперь нащупай ставшие частью меня следы своей магии. И как только найдешь, призови их обратно к себе – и тогда твое заклинание спадет.

Неспешно следую его инструкциям и соображаю, как сделать то, что он только что объяснил. Его белые незрячие глаза темнеют до тех пор, пока не становится карими.

Я поглаживаю насыщенно-розовую магию, вновь оказавшуюся у меня в руках, и возвращаю ее обратно в центр себя, к остальным. Мэрилин Мэнсон одаривает меня гордой улыбкой, и я, не в силах сдержаться, отвечаю ему тем же. Даешь уроки магии!