Книга Ковен отверженных, страница 80 – Айви Эшер

Платиновая блондинка, которая, я уверена, является матерью Бэкета, поворачивается к своему партнеру и вопросительно на него смотрит.

– Невада. Лас-Вегас, если точнее, – без малейшего интереса отвечает он.

– Точно, Лас-Вегас.

Она смотрит на меня и улыбается. В этой улыбке нет ни тепла, ни дружелюбия. Похоже, я не единственная, кому не нравится ее улыбка. Если она мать Бэкета, один из ее партнеров – старейшина Альбрехт. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю его через пару мест от нее.

– Да уж, сильно отличается, – расплывчато и столь же прохладно отвечаю я.

– Печально, что с твоим дядей такое случилось. Это сильно всех шокировало.

В ее мутно-голубых глазах вспыхивает искра наслаждения, и я знаю, что мне не понравится то, что сейчас услышу.

– И что же с ним случилось?

Похоже, все, кто собрался за столом, наблюдают за нашим разговором. В воздухе повисает смесь напряжения, неодобрения и воодушевления. Из-за водоворота эмоций мне сложно понять, кто из присутствующих поддерживает ее попытку уязвить меня, а кто не хочет в это ввязываться.

– Ну, учитывая распад его ковена и лишение звания…

Она останавливается на полуслове и окидывает взглядом собравшихся. Кто-то с улыбкой кивает ей, другие не меняют безучастного выражения лица, не выказывая одобрения, которого она так очевидно жаждет.

– Неудивительно, что он ушел в подполье, – фыркает она. – Я бы тоже не решилась лица показать.

Стервозная Барби одаривает меня улыбкой, которая по ее задумке должна была быть невинной, но сильно промахивается с этим.

– Что ж, с вашим-то лицом никто бы не стал вас винить, если б вам захотелось проводить больше времени дома, – парирую я.

Нэш давится вином, а сидящий рядом со мной Бэкет напрягается. Его мать негодующе кривится, что делает ее еще более уродливой, довершая работу дурного характера. Бэкету повезло, что внешностью он пошел в отца.

Я указываю вилкой в ее сторону и невозмутимо говорю:

– Да-да, ваше лицо. Ни один человек не заслужил тех кошмаров, которые оно вызывает.

Она становится все более фиолетовой.

– Достаточно, – приказывает старейшина Альбрехт, поворачиваясь к ней. Он что-то бормочет, но я не слышу что.

– Простите, – продолжаю я. – Я думала, началась та часть вечера, когда нужно поливать друг друга грязью. Но вам не кажется странным, что кто-то тут готов поносить других, но не готов слышать ничего про себя?

Старейшина Альбрехт прожигает меня взглядом, но я смотрю на него с отсутствующим выражением лица, слегка наклонив голову. Энох стучит по спине Нэша, пытающегося сдержать приступ кашля из-за попавшего не в то горло вина. Мать Бэкета кидает салфетку на тарелку и испепеляет меня убийственным взглядом. Ее стул громко скрежещет о мраморный пол, она драматично поднимается и выходит из-за стола. Никто из ее партнеров даже не дернулся пойти за ней.

Я откидываюсь на спинку стула и обвожу взглядом гостей, половину из которых мне не потрудились представить.

– Кто-нибудь еще хочет попробовать? Обещаю, что, в отличие от некоторых, способна потягаться с лучшими из лучших. Можете выдать все, на что способны.

– Полагаю, с нас достаточно драмы. – Старейшина Клири вскидывает брови и снисходительно улыбается мне. – Ну что, как продвигается обучение? – спрашивает он, меняя тему.

Я закатываю глаза: предмет разговора – моя персона, но обращается он не ко мне. Свой вопрос он адресует сыну, как будто Энох – мой наставник. И, как и полагается хорошему солдату, Энох вываливает всю информацию о том, чем мы занимались, и в целом о моем прогрессе.