Книга Ковен избранных, страница 61 – Айви Эшер

Практически на протяжении всего ужина я молчу. Отвечаю на парочку вопросов и делаю несколько комментариев, но в остальном отключаюсь и пытаюсь сосредоточиться на заходящем солнце, а не на жгучей зависти и одиночестве.

Мысленно даю себе пощечину в попытке вернуть власть на этом празднике жалости. Я здесь не для этого. Какая разница, нравлюсь я вообще хоть кому-то из них или нет? Пришло время получить то, за чем я пришла, и свалить отсюда на хер. Для этого мне нужно, чтобы приехал чтец и сказал, с чем предстоит работать. И если меня не станут учить эти паладины, я найду кого-то другого.

Отодвигаю стул и ухожу в дом прежде, чем кто-нибудь меня останавливает. Закрываю дверь на замок и беру телефон, чтобы позвонить Талону. Звонок, как и все предыдущие, перенаправляется на голосовую почту. Пару секунд смотрю в телефон. Я скучаю по нему, скучаю по его покровительству и по тому, как легко нам было друг с другом.

Беру одну из книжек, украденных из кабинета Лахлана, и проскальзываю под одеяло. Переплет хрустит, и до носа долетает запах старой бумаги. В дверь раздается осторожный стук.

– Винна, мы можем поговорить? – спрашивает Сабин.

Я не отвечаю. У меня нет ни малейшего желания выслушивать от него что бы там ни было. Перекатываюсь на бок, поворачиваясь к двери – и к нему – спиной, углубляюсь в текст, повествующий о боевой магии. Дверная ручка дергается, и я устремляю взгляд на замок, чтобы убедиться, что он не поддается.

– Она продолжает нас игнорировать? – спрашивает Вален, и Сабин что-то мямлит в ответ. – Какого хрена ты ей наговорил?

Их ссора становится невнятнее, и мне не удается ничего разобрать, когда они отходят от комнаты. К ним присоединяются другие голоса, затем захлопывается дверь, и все смолкает. Я могла бы воспользоваться рунами и подслушать, о чем они говорят, но мне сейчас не до этого. Взбиваю подушку и переворачиваю страницу старой книги, возвращая внимание к тому, зачем я здесь.

* * *

Айдин вновь приземляется спиной на мат, когда я подлавливаю его лоу-киком^[1]и выбиваю из равновесия. Отхожу, чтобы он смог подняться и вернуться к бою, но он, весь покрытый потом, продолжает лежать на матах, тяжело дыша.

С учетом его нынешнего состояния, я уверена, он сожалеет обо всей той чуши, которую наговорил несколько часов назад перед началом. Тогда царило возбужденное ожидание. Делались ставки, тешилось самолюбие, и мне до боли хотелось утолить жажду крови. Но довольно быстро выяснилось, что Айдин – совсем не ровня мне и моим способностям.

Во время второго боя я начала сдерживаться: не доводила до конца движения и была вполовину менее агрессивной, чем обычно. Мне нравится Айдин, и я пришла к выводу, что, если его покалечу, едва ли это станет прочной основой для крепкой дружбы. Сдерживаться было подобно пытке. Я рассчитывала на серьезную битву, желая выпустить весь тот шквал чертовых эмоций, кипящих внутри, но мне явно придется найти другой способ как-то со всем этим разобраться, поскольку Айдин решил, что с него хватит.

Он дважды хлопает по полу, давая понять, что с него достаточно, и я расслабляю стойку и опускаю руки.

– В этот раз было лучше. Ты почти подловил меня с коленом.

– Почти уверен, что ты была в полуметре от меня еще до того, как я успел оторвать ногу от пола, – усмехается Айдин, хватаясь за бок. Он молча поднимает руку, давая понять, что ему нужно исцеление.