Книга Василиска 2, страница 68 – Ольга Чумаченко

— Если друзья мои станут врагами и в суете продадут за пятак, я буду грызть эту землю зубами, я буду верить, что это не так… — закружилась белянка в бальном танце, заставляя кружиться вокруг себя смерчи, а потом, она оказалась внутри своей стихии, которая оторвала её от земли, и быстро-быстро унесла во тьму.

Ни Шамиль, ни наёмники, под носом которых она пронеслась, не смогли ничего сделать. Остановить ветер⁈

А Лиска неслась вперёд, не разбирая дороги, через поля, перелески, каменные насыпи, внутренним взором удерживая «нить» чужой жизни. Она не понимала, сколько так держалась в вихре стихии. Обычно, магическое зрение используют всего несколько секунд. Так как такое, вроде, не хитрое действие сжигало из резерва хороший такой процент накопленной энергии. Двоечки и троечки, даже маги с четвёртой ступенью секунд пять-шесть могли удерживать его. И не чаще, чем два-три раза в сутки им пользовались.

Маги, кроме того, что на ступени магической силы делились, распределялись ещё и по возможности одновременного использования нескольких видов заклятий. Лиска не выясняла свой предел. Никто пока не выяснял. Кристалл, который ей давали, возможности нестабильных магов не показывал. Середнячок! А её магическая сила находилась не внутри, а снаружи.

Вода! Её смерч, в котором она находилась, зачерпнул воду, холодными брызгами задев девичье лицо. Белянка встрепенулась, рассеяла воздушные потоки вокруг себя, спустилась на землю. И только почувствовав твёрдую поверхность, поняла, как устала. Вернее, магическая энергия всё же истощила её. Она понимала, что если сейчас поддастся и сядет отдохнуть, то неизвестно, подымится ли. А если уснёт? А если на несколько дней? И это в лесу, кишевшем хищным зверьём…

Вон оно, рычало вокруг неё, слышала Лиска ночных обитателей через шум листьев. Пошла она на этот рык, цепляясь тонким платьем за корявые сучки. И пока дошла, куда её звала душа, исцарапалась, ободралась, ноги ушибла…

Перед взором появилась нависшая скала, а под ней и Серж, загнанный своими бывшим побратимами в угол. Изодранный, шкура висела клочками, но стоявший на ногах.

— Ты решил сражаться, до последних сил, смерть не повод сдаться её ты полюбил. Срыв тянет разум во мрак, неважно, как ты пал. Волю, сжимая в кулак, ты сам себе сказал: встать! Победой свой новый мир создать. Судьба играет, чтобы жить и знать, что русский не побеждён, ещё не рождён, кто мог бы его сломать! — напевая, пошла Лиска напролом, через толпу скалившихся хищников. Кто-то из оборотней узнал её, даже в темноте, и тихонечко подался в сторону, как рак, задом, поджав хвост.

В нос ударил стойкий запах взмыленной до пены шкуры. И кровь… А девушка дошла до хрипевшего Сержа, из пасти которого капала кровь со слюной, и земля под ним была взрыхлена с травой и кровью. Перепахали они всю округу своими когтями. Ага! Тридцать самцов с одним никак не могли справиться? То ли живьём они его хотели поймать, а он не давался?

— И по чём нынче шкурка оборотня? — встала девушка лицом к толпе. — А эту-то попортили. Ай-ай-ай! Эх, заказчик недоволен будет! А мне интересно, скольких побратимов вы так сдали? А?..

— Уходи! — обернулся один зверь. — Он предатель!

— Он? — махнула белянка на Сержа. — И когда же успел, наверное тогда, когда в складе со всеми не обернулся, не дав бандитам сразу всех освежевать? Или, когда главаря бандитов загрыз? У нас в таких случаях говорят, на воре шапка горит. Это когда вор громче всех кричит, лови вора. — На несколько секунд наступила тишина, только ветер шуршал листвой. — Короче так, — указала белянка на стоявшего возле себя зверя, проведя по нему рукой, высветив на его лбу магическую печать привязки к другой стае. — У Снежка нет на него права. Так и скажите ему. Посягнёт на его шкуру, наживёт себе врага. Уходите!