Книга Василиска 4, страница 19 – Ольга Чумаченко

— Сари Эмилия, — прошипел Шамиль, обращаясь к женщине, — объяснитесь, пожалуйста.

— Бесстыдница! — опять ткнула сари в его ужика пальцем. — Пишет… всякое. Позор! Да её за такое не просто наказать надо, выгнать из школы.

— Ваша Светлость Василиска леди ди Фён, — обратился папа Шамиль к своей малышке, тем самым представив её, — прочитайте, пожалуйста, что вы там написали.

— Стих, он не мой, я его только переложила с другого языка, — вздохнула Лиска и, прикрыв на секунду глаза, начала его читать. — Как много тех, с кем можно лечь в постель, как мало тех, с кем хочется проснуться…

Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться,

И утром, расставаясь, улыбнуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,

Пить кофе утром, говорить и спорить,

С кем можно ездить отдыхать на море,

И как положено, и в радости и в горе,

Быть рядом, но при этом не любить.

Как мало тех, с кем хочется мечтать,

Смотреть, как облака роятся в небе,

Писать слова любви на первом снеге,

И думать лишь об этом человеке,

И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,

Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,

Кому не жалко год за годом отдавать,

И за кого ты сможешь, как награду,

Любую боль, любую казнь принять.

Вот так и вьётся эта канитель,

Легко встречаются, без боли расстаются,

Всё почему? Всё потому, что много тех,

С кем можно лечь в постель,

И мало тех, с кем хочется проснуться.

Мы мечемся, работа, быт, дела,

Кто хочет слышать, всё же должен слушать,

А на бегу увидишь лишь тела,

Остановись, чтобы увидеть душу.

Мы выбираем сердцем, по уму,

Боимся на улыбку улыбнуться,

Но душу открываем лишь тому,

С которым и захочется проснуться.

Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем трепетно молчанье,

Когда надежды тоненькая нить,

Меж нами, как простое пониманье.

Как много тех, с кем можно горевать,

Вопросами подогревать сомненья,

Как мало тех, с кем можно узнавать,

Себя, как своей жизни отраженье.

Как много тех, с кем лучше бы молчать,

Кому не проболтаться бы в печали,

Как мало тех, кому мы доверять

Могли бы то, что от себя скрывали.

С кем силы мы душевные найдём,

Кому душой и сердцем слепо верим,

Кого мы непременно позовём,

Когда беда откроет наши двери.

Как много тех, с кем можно не мудря,

С кем мы печаль и радость пригубили,

Наверно, только им благодаря,

Мы этот мир изменчивый любили.

(автор Эдуард Астахов)

Лиска читала стих, и голос её звучал ровно и чётко. Нигде не дрогнул. И кто бы знал, каких понадобилось ей на это усилий. Внутри, только всё клокотало, и выдавало это волнение подсвечивающаяся на плече шама, чей длинный хвост обвивался вокруг тонкой девичьей шеи, как невероятной красоты украшение.

Лорд Дион попытался подойти к леди ди Фён и высказать своё восхищение, но дорогу ему перегородили. Идан встал перед Лиской, оскалив пасть.

— Хотелось бы мне сказать, что очень приятно видеть у себя в доме гостей, — вздохнула девочка девочкой, нежная, хрупкая, романтичная. — Но как успели заметить, очень трудно работать с некомпетентными людьми. Сир Шамиль, разберитесь тут, пожалуйста.

Леди ди Фён кивнула хвостатому управляющему и, развернувшись, пошла со своим сопровождением к лестнице в своё убежище. Гости пожаловали без предупреждения, без уведомления, так что она имела полное право никого не принимать.