Книга Новогодний поцелуй, страница 6 – Виолетта Иванова

Мужчина вышел из машины, обошел ее, помог своей пассажирке выйти, потом прижал к себе.

— Нонна, я умираю от нетерпения, — раздался в вечерней тишине голос Максима. Ошибки никакой не было.

— Ты мой жеребец неугомонный. Тебе было мало? — она повисла у него на шее, старательно целуя лицо мужчины.

— Да, любимая! Я еще хочу, — он приподнял ее за попу, но потом поставил на землю.

— Ненасытный! Пошли скорее домой. Я тоже очень хочу тебя.

Они повернулись и направились в подъезд, под козырьком которого светила тусклая лампочка. Полина с трудом, но пришла в себя. Достала телефон, снова быстро набрала номер Максима. Она услышала, как зазвонил его телефон. Максим остановился в паре шагов от входной двери, достал телефон из кармана куртки, но отвечать не стал.

— Максим, ты чего застрял? — раздался капризный голос его спутницы, которая уже стояла у двери, взялась за ее ручку, чтобы зайти внутрь.

В тусклом освещении Полине удалось разглядеть девицу. К ее удивлению, ей было около двадцати пяти, не меньше, высокая, худая, типичная блондинка. Такие были ну о-о-о-о-очень в моде в начале двухтысячных. И сейчас такие продолжают пользоваться спросом.

— Подожди, моя звонит.

— Оставь ее. Пошли, — капризно сказала девица и потянула его за руку.

— Минуту, отвечу, а то покоя не даст, — сказал он Нонне и стал что-то набирать на телефоне.

Понимая, что она сейчас «засветится», Полина лихорадочно отключила звук на своем телефоне и спрятала его под куртку, чтобы не выдать себя сполохом экрана. Она успела вовремя, так как Максим отправив сообщение, положил свой телефон в карман и, обняв свою девицу за талию, вошел в подъезд. Через мгновение ее телефон пиликнул входящим сообщением. Когда прошла опасность быть застуканной, она прочитала: «Полинка, извини, придется задержаться на объекте на ночь. Устал сильно, а домой далеко. Боюсь уснуть за рулем. Ложись спать, маленькая».

Полина задышала злостью, хотела побежать за этими двумя, но передумала. Это она сразу же окажется на улице, кроме Максима, у нее никого нет. Если он ее выгонит, то куда она пойдет? Через освещенные окна подъезда она увидела, как они поднялись, целуясь на каждом пролете, на четвертый этаж и зашли в квартиру.

— Значит, на объекте? Значит сильно устал? — проговорила Полина, с трудом удерживая бешеную злость. — Два года морочил мне голову, а сам с другой кувыркается? «Жеребец. Ненасытный», — она передразнила интонацию этой фифы.

Полина вернулась к скамейке, на которой сиротливо стояли пакеты. Она порылась в своей сумке и к своей радости обнаружила еще один пакет. Тут же упаковала в него порванный, решительно подняла оба и направилась к остановке. И снова на ее счастье подошел нужный ей автобус. Через четыре остановки она вышла, почти печатая шаг, дошла до квартиры, где она, как считала, так счастлива со своим Максимушкой.

Пока ехала, немного успокоилась. Помня, что месть надо подавать холодной, решила подумать, как ей поступить. Уходить ей все равно некуда. К тетке под страхом смерти не вернется, снимать квартиру ей будет не совсем по карману. Близких подруг, кроме Зойки, у нее нет, кто бы мог ее приютить на время. К Зойке смысла нет идти — живет с родителями в двушке. Разводиться ей не надо, Максим так и не предложил стать его женой. Вот только жалко было тех денег, которые она все это время тратила на него. Он взял на себя только расходы по квартплате. Остальное все было на ней, включая модные костюмы, обувь любимому, чтобы он выглядел на «пять» баллов, как-никак торговой представитель крупной компании. А Полина может и обойтись сапогами, которые даже БОМЖам стадно выбрасывать. Хорошо, что она еще умела шить и вязать. Так она из двух своих вещей могла вполне собрать новую или перевязать из старенькой кофточки что-нибудь «новенькое». О каком-то «сексуальном» белье, чтобы понравиться мужчине, речи даже не было. По вечерам она подштопывала свои трусики и молила Бога, чтобы Макс этого не заметил. Если бы она позволила себе сексуальный комплект, то считай месяц им пришлось бы голодать. Просить у мужчины деньги на продукты или на хозяйственные нужды Полине было стыдно. Ведь он пустил ее к себе жить, вот она и платила ему за доброту. Главное, что он каждый раз нежно обнимал ее, говорил, как любит ее и счастлив, что они встретились.