Книга Уездный город С***, страница 95 – Дарья Кузнецова

А полицмейстер тем временем продолжал, желая скорее свернуть разговор:

— В общем, выговор тебе Титов, всё же держи себя в руках, не дело это. А вам, Антон Денисович, тоже стоило бы внимательней относиться к своим словам.

— При всём моём уважении, я говорю то, что думаю, и не собираюсь под кого-то прогибаться, — возразил Валентинов.

— Попробуйте всё же для начала думать, что говорите, — мягко поправил его Чирков. — А если не находите нужным прогибаться — так и отвечайте за свои слова, а не бегите за заступничеством.

— Но это нечестно! — возмутился тот.

— Нечестно было бы, если бы на вас пятеро бросились, а то — один на один. Вы ведь в уголовном сыске служите, преступникам тоже будете говорить, что нападать нечестно? Идите, идите, некогда мне тут с вами.

Аэлита, сообразив, что сейчас её обнаружат, отпрянула от двери — и смутилась, заметив секретаря, о котором успела позабыть. Тот, однако, не спешил корить девушку, лишь подмигнул заговорщицки и поманил к себе, после чего заговорил своим неизменно ровным, хорошо поставленным голосом:

— Прошу простить, Аэлита Львовна, но никак не можно: занят Пётр Антонович, посетители у него… а вот, впрочем, и они.

Первым, не оборачиваясь и ни на кого не глядя, выскочил Валентинов, за ним вышел улыбающийся в усы Федорин, последним — угрюмый, словно с похорон, Титов. При виде Брамс он, впрочем, слегка просветлел лицом и удивлённо вскинул брови:

— Аэлита Львовна, вы здесь?.. — проговорил и осёкся, понимая, что любой вопрос может быть неправильно понятым и прозвучать грубо.

— Я хотела новостями поделиться и спросить, какие у нас всё же сегодня планы на день? — бодро проговорила она, и Титов устало улыбнулся в ответ.

— Я сегодня исключительно неудачный командир — во всех смыслах. И начал день неважно, и, боюсь, дальше пользы не будет, голова после такого неизменно как чужая, какой тут сыск…

— Ой, да бросьте! — отмахнулась Брамс и, к крайнему изумлению поручика, решительно подцепила его под локоть, уводя из полицмейстерской приёмной. — Голова — что, пройдёт, если ей спуску не давать. А ежели у вас и правда контузия, как Машков объяснил, так какой с вас спрос? Больные вины не имеют.

— Умеете вы утешить, — тихо засмеялся Титов, с удивлением чувствуя, что ему и вправду делается легче. Только не от тренировки головы, а от общества вещевички. — И какие же у вас новости?

— Хорошие, — тут же оживилась она. — То есть не знаю, как они для следствия, но для нас очень хорошие: получилось! Конечно, фон мы восстановили не полностью, но некоторые основные потенциалы и зависимости — вполне. В частности, завышенный показатель Каплана… — затараторила она, но собеседник оборвал:

— Аэлита Львовна, пощадите! Я так-то этих слов не знаю, а нынче и узнать их не способен. Скажите сразу вывод!

— Да, извините, — чуть смутилась она. — В общем, я поняла, что мне почудилось в умбре со второго тела. Там был отчётливый след женской вещи, и присутствие подобной же вещи мы сумели восстановить на первом теле.

— В каком смысле «женской»? То есть я слышал об их разделении, но неужели у этого понятия действительно имеется научное обоснование?

— В некотором роде, — улыбнулась Брамс. — Ясное дело, у сложных вещей вроде умброметра или, наоборот, самых обыкновенных вроде сапог ничего подобного нет, но бывают такие, которые именно что пол имеют. Это чаще всего относится к традиционным вещам, оберегам например, особенно тем, которые на здоровье и какие-то особенные вещи вроде здоровья плода у беременной.