Книга Целительница из другого мира, страница 29 – Ли Ан

— Хорошо. А если пациент без сознания?

— Проверяю дыхание — подношу перо к носу, смотрю, шевелится ли. Пульс щупаю на шее. Зрачки смотрю — реагируют ли на свет.

— Отлично. Госпожа Параша, у вас пациент с переломом руки. Ваши действия?

Параша уверенно подошла к Анне, которая держала руку, изображая травму:

— Сначала обезболивание — настойка мака или ивовой коры. Потом осторожно ощупываю, определяю место перелома. Если со смещением — вправляю, но только после хорошего обезболивания. Потом шина с двух сторон, крепко, но не пережимая сосуды. Руку на перевязь.

Я кивнула. Девчонки были готовы. Оставалось надеяться, что королевский инспектор оценит.

Сарафанное радио работало исправно. Весть о предстоящем визите инспектора разлетелась по округе быстрее эпидемии. И что самое удивительное — люди начали помогать. Кто-то привез доски для новых учебных столов, кто-то — ткань для формы ученицам, кто-то просто приходил и спрашивал: «Чем помочь?»

Даже старик Григорий притащился:

— Эта… если инспектор будет проверять… могу продемонстрировать правильную технику кровопускания. Традиции ведь тоже важны.

Я улыбнулась:

— Спасибо, Григорий Палыч. Обязательно покажем и традиционные методы. Но и новые тоже.

— Ну-ну, — буркнул он. — Только смотри, не опозорься перед столичным гостем. А то на всех нас тень падет.

Вот так, через полгода после того, как я очнулась в теле Элианы, началась новая глава моей средневековой жизни. Глава, в которой маленькая провинциальная мастерская должна была стать основой для революции в медицине целого королевства.

Страшно? Безумно. Но отступать некуда. Да и не хочется.

В конце концов, если уж судьба дала второй шанс — грех его не использовать на полную катушку.

После месяцев работы с кристаллами я думала, что разобралась в их природе. Как же я ошибалась.

Все началось с того, что Василиса случайно уронила один из учебных кристаллов — тот самый, с записью сердечно-легочной реанимации. Камень раскололся пополам, и я приготовилась к худшему. Но вместо того чтобы потерять запись, каждая половинка сохранила полную информацию.

— Это же… это же означает, что можно копировать знания! — выдохнула я, держа обе части.

Следующую неделю я провела в лихорадочных экспериментах. Оказалось, что кристаллы подчиняются своим законам:

Маленькие осколки (меньше ногтя) могли хранить только простые факты — названия трав, дозировки, симптомы. Средние (размером с орех) вмещали целые процедуры. А большие… большие были способны на нечто невероятное.

Я взяла самый крупный кристалл из запасов отца — размером с детскую голову, идеально прозрачный, с голубоватым отливом. Месяц назад я бы просто записала в него очередной медицинский протокол. Но теперь решила попробовать кое-что другое.

Закрыла глаза и начала вспоминать. Не конкретные знания, а… всю себя. Одиннадцать лет в московской реанимации. Каждую смену, каждого пациента, каждую успешную реанимацию и каждую смерть. Радость спасения и горечь потерь. Усталость после суточных дежурств и адреналин экстренных ситуаций.

Кристалл в руках нагрелся так, что стало больно держать. Но я не отпускала. Вливала в него не просто знания — опыт. Всю себя как медика.

Когда открыла глаза, прошло три часа. Я едва держалась на ногах, зато кристалл… он светился изнутри мягким пульсирующим светом, будто живой.