Книга Запрещенный ритуал, страница 55 – Дина Зарубина

Как смотрели таможенники! Паспорт чуть ли не обнюхивали, думали-гадали, откуда мы такие красивые свалились из Китая. Не заходили, но выходим. За эту поездку я сбросила шесть килограмм веса, приехала, кости тазика торчат.

Как вспомнила, как у меня болели бока от аэропортовской железной скамейки, так даже есть расхотелось. Зато там в любом углу кипятком можно разжиться, а в этих хоромах кулером не озаботились. Тут вообще ничем не озаботились, кроме топчана, даже минимальной вентиляцией. Дела предполагалось делать в углу, там зияла гнусно смердящая воронка в полу.

Я не смогла уснуть. Так, задремывала ненадолго.

Раздался шум шагов, голоса. Уверенные шаги и начальственный голос.

– Ну, друг мой, каков улов? Найдется, кому обиходить мои бесценные саженцы?

– А то как же! – Пробасили в ответ. – Извольте взглянуть, ваше преподобие.

Лязгнул засов, дверь открылась, впуская яркий свет. Я приподнялась и сощурилась. Черный, будто вырезанный ножницами силуэт вдруг изрыгнул поток брани.

– Сестра Марина! – фонарь вплыл в камеру. – Да как же это?

– Добрый вечер, отец Певериль, – вежливо сказала я.

– Сгною! – Патер показал кулак стражнику. – Живо отвечай, откуда она тут?

– Дак отец Кандид изволили приказать на три дня запереть и кормежки не давать, – отрапортовал стражник.

– Ах, отец Кандид вообразил себя пупом земли! Бывает, бывает! Ничего, думаю, трехдневная диета вправит ему мозги!

Мне помогли подняться, заботливо поддержали и препроводили на выход.

– Сестра Легретта подняла тревогу, а вы тут, оказывается. Простите за недосмотр, приму меры незамедлительно!

Я испытала прилив благодарности к девушке. Хоть и шпионка, а молодец.

– Дык я розги-то замочил, как отец Кандид приказали, – начал стражник.

– Розги?! – одного взгляда хватило, чтоб стражник побледнел и стал будто меньше ростом.

В полном обалдении я следовала наверх, за широкой белорясной спиной. Меня правда собирались пороть розгами? Они с ума сошли? Вернее, отец Кандид сошел с ума?

Любезность отца Певериля простиралась так далеко, что он лично проводил меня до моего нового пристанища. По Кипарисовому дворику вокруг хмурого брата Бриана наматывала круги Легретта.

– Я нашлась, – сил хватило на вялое помахивание рукой.

Отец Певериль кивнул начальнику стражи и тот поспешно вышел за ворота. Легретта развила бурную деятельность, в результате которой я моментально оказалась раздета, по горло в бочке с парующей водой, и с жареной куриной ногой в зубах. Счастье есть! Оно в горячей воде, душистом мыле и хрустящей корочке!

– Что же это творится-то, – причитала сестра Легретта, намыливая меня и прополаскивая. А я так отупела от усталости, что даже не возражала, хотя меня даже маленькую мать не мыла. Я всегда купалась сама, сколько помню.

Уснула, не успев донести голову до подушки в глаженой, накрахмаленной наволочке, тонко пахнущей жасмином.

Жгучий солнечный луч решил, что ему самое место на моем носу. Я чихнула и проснулась. Потянулась, испытывая блаженство от чистой кожи, чистых волос, от мягкой и благоухающей постели. Вот это денек у меня выдался вчера! То вялая расслабленность, то все кувырком. Даже в местном каземате посидеть ухитрилась.

Я сделала все утренние дела, умылась, расчесалась, нарядилась в серую рясу. Огорчилась, не обнаружив моего вчерашнего наряда. Все же штаны – великая вещь! И мягкие короткие сапожки мне понравились.