Книга Запрещенный ритуал, страница 94 – Дина Зарубина

– Ах ты, беда какая! – засуетился трактирщик, подзывая слуг.

– Матушка! Десять солидов! Сделай мне, стихий ради, тоже такой амулет! – раздался крик.

– Двенадцать!

– Пятнадцать!

– Матушка, а ты лечить не умеешь ли?

От лечения я решительно отбрыкалась. И от того, что спасла мужиков, тоже пыталась, но народ не верил – как же, у всех на глазах я им амулеты сплела, они караван не догнали, через то и живы остались, и товары их целы, значит, работает мое колдовство!

– Еще только один, больше не могу сегодня магичить! – Объявила я под разочарованный стон. – Мне ехать пора!

– Матушка, в Куре́псу домчу с ветерком! Через три часа там будем!

– Годится!

Я сплела что-то несуразное, круглое, как бочонок и бугристое, как голова моего несостоявшегося жениха-орка. Повертела в руках это уродство, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

– Это на мужскую силу! – выдала вердикт. – Здоровье и долголетие. Кому?

Плетеный уродец ушел за сорок солидов на стихийном аукционе. Дальше стало не до амулетов, начали подвозить раненых и убитых разбойниками охранников и купцов. Лиходеев тоже проволокли, связанных, к ратуше. Стража претора, суровые воины в коротких синих плащах, подгоняли бандитов древками копий. Народ требовал казни и забрасывал злодеев грязью и гнилыми овощами.

Никакого желания смотреть на казнь не было. Как-то тут однообразно с развлечениями. Я уселась под парусиновый верх крытой повозки и направилась в неизвестную мне Курепсу.

Возчик Стан приврал, ехали мы не три, а все пять часов, сделали долгий привал на лесной полянке. Я размяла ноги и сбегала в кустики, пока лошади отдыхали, да варилась немудреная похлебка из пшена и сала.

Возчик сильно интересовался, к кому и зачем я еду, но я отговорилась делами Обители. Пожалуй, в Курепсе надо избавляться от наряда монашки, слишком много внимания привлекаю. Не дай бог, встречусь с настоящими служителями! Я же ни ступить, не сказать ничего не смогу правильно, сразу мошенницей объявят. К тому же я теперь могу позволить себе полностью гардероб сменить, домик снять, а может, даже и купить в рассрочку? Чем черт не шутит?

В Курепсе, распрощавшись с разговорчивым возчиком, сняла комнату на постоялом дворе и сразу побежала в одежную лавку.

Легкие широкие платья до середины икры со штанами из той же ткани мне показались очень практичными для жаркого климата. Впрочем, я ведь и не знала, что тут женщины надевают; только Альдегонду видела в платье, остальные бегали в одинаковых серых рясах. Но Альдегонда – дочь эрла, вряд ли такие платья носят простые горожанки. На улицах женщины шли в блузках из тонкого батиста и муслина, широких ярких юбках. Узкие и широкие корсажи разных цветов от сатиновых до замшевых, с цветной шнуровкой, ремни с привесными кошельками радовали глаз.

Как пояснила хозяйка лавки, платья со штанами носят беднота, служанки, в такой одежде работать удобно, а крестьянки и вовсе могут носить штаны с короткими рубашками, что на поле делать в длинном платье? Я фыркнула: вот что значат стереотипы! Я привычно представляла служанок в черных платьях с белыми передниками. А тут и климат, и мир другой.

[1] Претор – (здесь) высший судебный чин, главный судья провинции.

Купила две широкие длинные юбки, две блузки под них и тонкий замшевый корсаж, шнурованный лентами. Белье тут практически не отличалось от монастырского: короткие панталончики-шортики и лаконичные бюстье. Свой черный кружевной комплект я берегла, как могла, стирала на руках, но уже заметила удручающие катышки.