Книга Королева с опытом работы, страница 152 – Дина Зарубина

Секретарь с поклоном удалилась, а я стала усиленно размышлять. В тот день из дворца уехали пять семей, увозящих новых воспитанников. За день до этого – еще три. Благотворительный комитет работал весьма эффективно. Почему Штернблум прицепился к деи Брасселям? Там было еще несколько мальчиков подходящего возраста. А на своем хуторе Грудисы еще три месяца назад соорудили могилку на маленьком семейном кладбище. Дети часто умирают. Таскали ребенка невесть где, простудили, вот и помер, бедняжка. Отпет и похоронен. Сельчане посочувствовали да разошлись. Ведьму изгнали из деревни.

Нет, я все предусмотрела, никаким образом Марка найти не могли! Жером видел мальчика лишь один раз, в темноте кареты, и опознать его не сможет. Кораблекрушение у Тица было случайным, а граф просто решил проверить мою реакцию, ведь он отлично знал исход моей беременности. Считал, что знает. Я замела все следы. Переживать за погибших – вполне естественно, ничего особенного я им не продемонстрировала, обычная нервная реакция чувствительной особы на неприятную новость. Да еще и туго затянутый корсет. На него вообще все, что угодно можно списать, от обморока до преждевременных родов.

***

Примас пригласил графа Штернблума отведать сорокалетнего ирцкого вина. Граф принял приглашение. Два стервятника кружили рядом, присматриваясь к противнику. Граф досадовал, что забыл про Обитель, поглощенный войной с Цитаделью. Магов Цитадели, высоколобых теоретиков, он презирал, и уничтожил без особого труда, затем увяз в мятеже, очаги которого пришлось давить в разных местах целых пять лет. А Обитель не принимала участия, отстранено и свысока наблюдая за происходящим. Адепты и ученики тоже обладали магией, и граф понял, что был преступно небрежен, презирая вечно ползающих на коленях приспешников веры. Они проповедовали невмешательство, недеяние, уступчивость и были, казалось, поглощены лишь внутренним духовным ростом, почти не выходя за пределы Обители. Граф понял, что совершенно не знаком с их потенциалом и не знает, чего от них ждать. Что они там практиковали за закрытыми стенами?

– Позвольте вас представить кое-кому, – улыбнулся Примас, открывая дверь своих апартаментов.

Возле окна стояла белокурая девушка в красном облачении, обернувшаяся на скрип двери. Граф слегка поморщился – Примас мог бы и не притаскивать свою подстилку, маскируя ее под служку Обители. Как будто во дворце, полном породистых шлюх, не нашлось бы кому услужить высокому гостю! Но, присмотревшись, граф понял, что ошибся. Печати порока на лице девушки он не нашел. Высокий чистый лоб, ясные голубые глаза, строгое выражение, сменившееся при виде Примаса щенячьим восторгом.

– Ее высочество принцесса Лилиан, – торжественно объявил Примас, протягивая девушке руку. Ее бледное лицо озарилось радостью. Опустившись на колени, девушка подползла к Примасу, и почтительно поцеловала его пухлую руку, украшенную драгоценными перстнями.

– Счастлив познакомиться, – начал граф, и запнулся на полуслове.

Принцесса не обратила на него никакого внимания, продолжая с энтузиазмом целовать уже край одежды Примаса, опускаясь все ниже и ниже. Наконец, она легла на пол, старательно облизывая туфли лэрда делла Фулкса. С видом полнейшего умиротворения Примас, наконец, прервал этот ритуал, слегка отодвинушись.